— Едучи сюда, я собирался попросить вас кое-что рассказать.
— Прошу вас.
— Речь идет о вашем молодом племяннике — Жилле Баландри.
— Жилль? — спросил он.— Что этот маленький проказник имеет общего с этой историей?
— Вероятно, ничего,— поспешил с ответом Риго.— Просто я изучал свои документы и обратил внимание на то, что было не только два брата Монгарнье, но еще и сестра.
Монгарнье вздохнул.
— Дорогая тетя Леонтина... У бедняжки были куриные мозги, дьявольская красота и огромное приданое. Этого хватило, чтобы выйти замуж за бездельника Баландри. У нее был сын, который стоил не больше нее. Кузен Франсуа покончил жизнь самоубийством десять лет назад, сразу после смерти жены. Он оставил отпрыска, Жилля, которому тогда было двенадцать лет. С той поры он вырос, стал ненормальным студентом, бунтовщиком и анархистом. Отличился на баррикадах в мае 1968 года и даже, пожалуй, сидел в тот период в тюрьме. Я, наверное, не должен этого говорить, но меня он абсолютно не интересует.
— А ваш дядя интересовался им?
— Кажется, нет. Во всяком случае мне об этом ничего не известно. Он никогда не говорил со мной об этом. Мой дядя был воплощением доброты. Что он делал для Жилля, так это финансировал его учебу. Хотя я бы не удивился, если бы узнал, что дядя время от времени посылал для него чек на адрес брата его матери, человека плохо обеспеченного, который в большей или меньшей степени опекал Жилля. Но этим все и ограничивалось.
— Понимаю. Просто я думал, что он мог быть в контакте с дядей.
— И нашел марокканца? Ну, дорогой адвокат, у вас, скажу вам, просто бред. Я не считал нужным вспоминать о тетке и ее потомках, поскольку эти люди исчезли с горизонта Монгарнье. У нас не было повода ими гордиться. Но от этого до подозрения, что парень приложил руку к двойному убийству, неопреодолимое расстояние.
— Без сомнения,— согласился Риго.— Нет ли у вас случайно адреса Жилля Баландри?
— К сожалению, нет. Я же вам сказал, что эти люди для нас не существуют.
— Ну что ж, господин Монгарнье, мне не остается ничего иного, как попрощаться.
Поскольку критик проводил его прямо в холл, минуя большой салон, Риго добавил, прежде чем перешагнуть порог:
— И прошу вас попрощаться за меня с госпожой Монгарнье.
Глава десятая
Риго опустил стекло и выбросил окурок на мокрую мостовую. М.аленькая раскаленная точка зашипела и через минуту погасла. Он зажег новую сигарету.
Большую часть дня шел дождь, но к вечеру похолодало и установилась сухая погода. Часы в машине показывали восемь сорок пять. Тихо играло радио. Отопление не работало, поскольку двигатель был выключен. В машине стало холодно, и адвокат пожалел, что не надел теплого плаща.
Он уже полчаса наблюдал за улицей дес Розес. Машина стояла напротив виллы под номером десять, примерно на равном расстоянии от фонарей. На этой спокойной улице, длиной не более двухсот метров, кроме этой, стояли еще три машины.
Сначала Риго прогуливался вдоль зеленых садиков, отделенных от улицы сеткой. Самыми богатыми на этой улице, безусловно, были дом Монгарнье, сейчас темный и тихий, а также номер семнадцать, принадлежащий семье Вилльйорей. Риго подошел к нему поближе, запомнил дверь для прислуги, гараж, стоявший от дома метрах в десяти, с двухэтажной надстройкой, оплетенной плющом. Окно Мерсье не светилось, очевидно, она подавала ужин.
Риго вернулся в машину и стал ожидать.. Было тихо. В течение получаса только один человек прошел по улице. Риго очень старался, но не мог избавиться от навязчивого воспоминания о голой груди Ингеборг Монгарнье, изящной линии ее бедра, открывшегося на минуту, и той невероятной, извращенной чувственности, которую излучала эта женщина. Молодой адвокат слышал рассказы о скандинавках, но... Невольно он начал представлять, что могло происходить на этих огромных диванах, когда Джеймс Монгарнье устраивал приемы и вел разговоры об эротике и порнографии.
Визит на аллею Поль-Думер абсолютно ничего не дал, но по крайней мере имел несколько приятных моментов. Он мог бы с успехом обойтись без этого визита, поскольку, вернувшись в канцелярию Симони, застал сообщение из Лилля — адрес Жилля Баландри примерно годичной давности. Он жил на улице Сегюр, где сдавались меблированные квартиры. Риго почувствовал искушение немедленно отправиться туда, но решил, что более срочной является встреча с Полиной Мерсье. Нужно было учесть, что ее может скоро вызвать судья Робино.
Когда до двадцати одного часа осталось несколько минут, в конце участка Вилльйореев открылась калитка для прислуги. На улице показался женский силуэт, сопровождаемый двумя фокстерьерами. Риго задумался, кто это может быть,— хозяйка дома или служанка. Женщина шла в его направлении. Служанка. Пригнувшись к рулю, чтобы не напугать девушку, Риго старался ее рассмотреть. Резиновые сапожки, пластиковый плащ и платочек на голове не говорили о зажиточности. Он позволил ей удалиться метров на пятьдесят, вышел из машины и потихоньку двинулся следом. Когда она вышла на освещенную фонарем площадку, адвокат негромко сказал:
— Извините, пожалуйста.
Женщина остановилась, и он увидел в ее глазах страх. Собаки зарычали. Риго приблизился на десять метров и остановился.
— Я имею удовольствие говорить с мадемуазель Мерсье? Женщина была очень растеряна, поэтому ответила коротко:
— Да, верно.
— Я Эрве Риго, адвокат Ибрагима Слимана. Я не хотел приходить к вам домой. Да и нужен лишь минутный разговор, хотя речь идет о его жизни.
Мерсье все еще стояла в нерешительности.
— Позвольте мне сопровождать вас.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42