Риго подошел к ней прежде, чем она запротестовала. Теперь он мог рассмотреть ее вблизи. Полина Мерсье была красива, хотя на лице лежала тень усталости, необычная для молодой девушки.
— Мне очень приятно, что я имею возможность с вами познакомиться,— сказал Риго с подъемом.— Ибрагим,— он не отдавал себе отчета, что впервые назвал своего клиента по имени,— много рассказывал мне о вас. Мне известно, что он был здесь четвертого
января.
— Он рассказал это вам? — спросила Мерсье и пошла вперед.
Собаки тянули ее за собой.
— Да,— подтвердил Риго.— Я очень долго его уговаривал, пока он в этом признался. Сначала он ни за что на свете не хотел о вас говорить. Но так как его обвинили в убийстве, он должен доказать свое алиби. Теперь только вы можете ему помочь. Хочу предупредить, что вас вызовет следователь.
Мерсье в испуге остановилась.
— Вызовет судебный следователь? Меня?
— Конечно. Вы единственный свидетель защиты.
Риго взял, ее за руку, несмотря на то, что псы снова начали рычать.
— Мадемуазель Мерсье, неужели вы тоже считаете его виновным? Девушка отдернула руку.
— Вы с ума сошли! Ибрагим виновен? Он не способен даже подумать о чем-нибудь подобном... Он... Он...
Она внезапно разрыдалась. Риго вздохнул с облегчением, подождал минуту и протянул ей свой платок.
— Расскажите мне что-нибудь о нем. Мерсье без смущения высморкалась.
— С того ужасного четверга,— сказала она наконец,— я живу в муках. Я собиралась уже сама идти в полицию. Если бы я знала, что у Ибрагима есть адвокат, то давно пришла бы к вам. С другой стороны, я не понимала, почему он не сознался, что в тот день провожал меня.
— Я потратил три недели, чтобы его убедить. Он боялся не только того, что причинит вам хлопоты, но и что о вас подумают, что вы... хм...
— Девушка, которая путается с цветными, да? Вы это хотели сказать? — выкрикнула она с возмущением.— Но вы ведь не расист? Так вот, я вам кое-что расскажу. Я бедная сирота из приюта и, поверьте, прошла хорошую школу жизни. Я знаю, чего стоят люди. Я прожила двадцать четыре года, прежде чем в декабре прошлого года встретила наконец парня, который... порядочный парень. Парня, который не пытался меня затащить в первый попавшийся отель, у которого были планы на будущее и о которых он мне, как сестре, рассказывал. Я не могу сказать «как невесте». Это слово не для такой несчастной, как я.
Решительным движением Риго взял из ее руки поводок одной из собак.
— Мне нравится то, что вы говорите. Пожалуйста, продолжайте. Мерсье махнула рукой.
— Что я могу еще вам сказать? Я познакомилась с Ибрагимом в кафе в Билланкуре. Я иногда ездила туда, чтобы встретиться с моей молочной сестрой, которая воспитывалась вместе со мной в приюте. Она — официантка в кафе. Это очень приличное заведение. Не изысканное, но приличное. Посещают его, главным образом, солидные рабочие. Ибрагим заходил туда вечером перед работой. Он всегда работал в ночной смене. Мы с ним разговорились. Сестра сказала мне, что он — порядочный парень, не пьет, и его очень ценят на работе. Короче говоря, мы с ним разговаривали иногда. У меня выходной в среду, во второй половине дня. Однажды он пригласил меня в этот день в кино. Я не доверяла ему, но я не глупая гусыня, умею защитить себя. Он повез меня в Париж, на бульвары. Потом мы зашли выпить вина в кафе, п'осидели на террасе. Затем он на своей старой машине отвез меня домой, перед тем, как самому идти на работу. И это меня удивило. Он ни разу не пробовал приставать ко мне, не морочил мне голову. И в то же время я чувствовала, что нравлюсь ему. Я согласилась встретиться с ним в следующую среду. Он рассказывал о своей жизни. Работал он как... негр и все откладывал, чтобы купить автомобильную мастерскую в своей стране, в Сук эль
Арба, так называется та местность. Он месяцами не говорил ни о чем другом, только об этом, и все точно рассчитал. Эта его деревня расположена рядом с шоссе из Танжера в Рабат. При нынешнем наплыве туристов хорошая бензозаправочная станция с небольшой мастерской — это богатство. Особенно, как несмело намекал Ибрагим, если найдется француженка, которая будет вести кассу и оформлять заказы. А я знала, что, говоря о француженке, он думал
обо мне.
— И вы бы на это согласились?
— Ах! Прошу вас... Марокко. Я тоже начинала мечтать о той стране. Солнце, краски... А кроме того, приличное предприятие, станция... Вы только подумайте! Я серьезная, умею считать и экономить.— Она с трудом сдерживала слезы.— Нужно примириться с тем, что это был только сон.
— Не обязательно,— убежденно возразил Риго.— Но скажите мне, Ибрагим, провожая вас, прощался у калитки?
— Нет. Я занимаю помещение для шофера. Сейчас такая роскошь, как шофер, слишком дорого стоит. Там есть комнатка с душевой, маленькая кухонька. И, прежде всего, отдельный вход. Ибрагим провожал меня до квартиры.
— Вы его впускали?
Увидя ее недовольное лицо, Риго поспешно объяснил: —Для меня это очень важно. Я должен знать, сколько времени он провел у вас четвертого января.
— Да, я впустила его. Мы еще пару минут поговорили. Два раза... поцеловались. Но он никогда не пытался повалить меня на кровать.
— Вы думаете, он женился бы на вас?
Они уже повернули в сторону виллы. Мерсье остановилась и посмотрела ему в глаза.
— Каким образом? Вы шутите? Думаете, он из этого выкарабкается?
— Я действительно так думаю,— заявил Риго в запале, опережая собственные мысли.— Я верю, что он из этого выкарабкается, если вы мне поможете.
— Я помогу,— пообещала она серьезно.— Даже если бы он никогда на мне не женился.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42