Не сразу исчезла тень отчужденности и непонимания, а когда Дан почувствовал, что рядом с ним его прежняя Густи, его снова охватило чувство — то чувство, к которому он так привык за последние три года...
Потом они лежали в объятиях друг друга, обессиленные и счастливые. Дан нежно гладил ее упругую грудь. Привычным движением она откинула волосы со лба.
— А почему ты не спрашиваешь о тех двух сюрпризах? Дан повернулся с улыбкой.
— Сама скажешь, я знаю. Ты же всегда так — разжигаешь мое любопытство. А я вот такой, нелюбопытный.
— Даже когда это касается нас двоих?
— Какой смысл торопить события? Секундой раньше, секундой позже...
Августа смерила его испытующим взглядом и сказала — вяло, безразлично:
— Я сдала в аспирантуре все экзамены. Осталось только написать диссертацию. Мне уже дали научного руководителя — профессора Антона Димитриу. Мы и о теме договорились.
— Здорово! — оживился Дан.— А ты молчишь... Не стыдно?
Августа мигом забыла все, что произошло двумя секундами раньше. Теперь ум ее лихорадочно работал только в одном направлении. И пока Дан тщетно пытался отвлечься от ее золотистого загара, в полутьме комнаты отливавшего медью, Августа с удовольствием, во всех подробностях рассказала о том, как получала тему кандидатской диссертации, и заключила, будто докладывала на кафедре:
— Тема сформулирована следующим образом: уникальный характер электромоторов, предназначенных для работы в особых условиях; преодоление концепции крупносерийного производства деталей и узлов различных моделей моторов.
Дан нахмурился.
— А что здесь нового? Старая идея Димитриу, которую он позаимствовал у профессора Котеску.
— Да, Но она снова обсуждается у вас на заводе. И кое-кто из твоих коллег ратует за большие серии. Насколько мне помнится, ты сам однажды опубликовал статью, в которой опровергал их утверждения.
— Было дело... Тогда я был убежден в правильности точки зрения Димитриу.
— А теперь?
Дан поднялся с постели, пересел в кресло. Подумав немного, тихо сказал:
— Промышленная практика ставит нас перед новыми проблемами, которые предполагают пересмотр некоторых положений, считавшихся ранее аксиомами. От той моей статьи, основанной на концепции Димитриу, я не отказываюсь и сейчас, но тебе, Густи, скажу честно, что иногда начинаю сомневаться, прав ли я был.
— Как же, Дан, ты сомневаешься в том, что еще недавно отстаивал? — Августа была потрясена.
— Сомнение — движущая сила науки, дорогая Густи. Ради истины сомнению должно быть подвергнуто все, единственный критерий истинности теории — это практика, эксперимент. У нас на заводе, например, сейчас, как ты сама говорила, идет спор между сторонниками идеи профессора Антона Димитриу и теми, кто стоит за ее основательный пересмотр. Правда, пока что никакого более ценного, эффективного и научно обоснованного решения не найдено. Но его лихорадочно ищут — этого требуют развитие промышленности, сама жизнь.
— Почему же ты встал в позу непризнанного гения?
— С чего ты взяла? Между прочим, с тех пор как ушел Димитриу, отделом практически руковожу я. Временно, правда.
— Почему временно?
— Ну, Павел Косма себе не враг.
— Зачем же тогда он доверил отдел тебе?
— Иначе не мог... Но вернемся к твоей диссертации. Может, тебе сменить тему?
Августа сердито взглянула на него, сжала губы, нахмурила брови — и сразу подурнела.
— И не подумаю! Она нравится профессору, да и ты, как специалист, сумеешь мне помочь сделать диссертацию на материале вашего завода. Не стану я отказываться!
— Хорошо, Густи, но это проторенная дорожка...
— Ну и что! Я не собираюсь становиться Эдисоном, хватит с нас одного изобретателя. Меня интересует не наука, а место преподавателя. А для этого необходима кандидатская степень. Мне в институте нравится — коллеги и студенты меня уважают...
В глубине души Дан был поражен. Просто не верилось, что Августа настолько практична. Трудно, почти невозможно противостоять ей, когда она идет к намеченной цели. Но цель, цель-то какова!.. Ради такой ерунды, как престижное место, его любимая, оказывается, способна даже на бесстыдную сделку с собственной совестью! Он вглядывался в нее — и не узнавал. А не преувеличивает ли он? Сколько серых, бездарных работ защищается, еще одна — не велика беда. Кандидатская степень присваивается сотням и сотням аспирантов, так что ничего страшного, если появится еще одна работа «К вопросу о...». Но Августа, его Густи, которую он представлял такой чистой и бескорыстной!.. Он хотел бы гордиться не только ее красотой, но и ее творческим умом. Дана охватила вдруг острая неприязнь к Антону Димитриу — вот кто навязал эту тему Августе. Дан знал, что его бывший шеф как исследователь ничего особенного собой не представляет, однако отрицать его знания и опыт, его вклад в решение многих проблем на «Энергии», разумеется, нельзя. В прошлом у них было несколько стычек, и тем не менее Дан считал, что на Димитриу при необходимости можно положиться: профессор хоть и был человеком мягким, корректным, однако бездарность не прощал. Самым больным в их отношениях был вопрос о том, что есть проектирование, где граница между научным исследованием и производственной необходимостью. Для Димитриу главным было дойти до проблем фундаментальных, Испас же с группой молодых проектировщиков считали проектирование деятельностью отнюдь не академической, а практической, непосредственно связанной с производством... Голос Августы вернул его к действительности:
— И что же все-таки ты скажешь?
— Что скажу? — Он хотел было уйти от ответа, но вдруг разозлился на самого себя.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123