И не в главке, а в министерстве.
Они поднялись на четвертый этаж. Василе был просто очарован номером. В тех поездках с делегациями, в которых ему довелось участвовать, постоянно приходилось искать самые дешевые гостиницы, чтобы уложиться в положенные 45 леев. От ужина он отказался, пошел «подышать столичным воздухом». Сава стоял в своей комнате у широко раскрытого окна. Разглядывал бульвар, запруженный народом, нескончаемые потоки автомобилей, слушал пререкания парней, которые никак не могли решить, какую лучше песню спеть впятером под одну гитару. Ему стало скучно. Но тут взошла луна, в ее мягком голубоватом свете думалось так хорошо. Уснул Сава очень поздно.
Утром в восемь ноль-ноль все собрались за завтраком. Жевали без аппетита — всем в эту ночь было, видно, не до сна. Без десяти девять они поднимались по лестнице министерства, где, ко всеобщему изумлению, их ждал Лупашку из главка. — А ты здесь чего? — с явным неудовольствием спросил его Косма.
— Да вот товарищ Оанча послал — встретить вас и проводить,— спокойно ответил тот.
— Это меня-то провожать? В моем министерстве?! Лупашку не упустил случая сострить:
— Ах, извините, пожалуйста! Я еще не видел сегодняшних газет и ничего не знаю о вашем назначении.
Косма аж позеленел с досады, но промолчал.
Через широко распахнутую дверь Лупашку ввел их в зал совещаний. В первую минуту им показалось, что они попали не туда.
— Куда ты нас привел, Лупашку?— недовольно спросил Косма.
— Как — куда? В комиссию по согласованию отказов. Кроме наших экспертов, здесь присутствуют также представители тех организаций, которые не удовлетворены вашими отрицательными ответами на их заказы.
Косма молчал. И хотя Лупашку прятал глаза за дымчатыми стеклами очков, от Савы не укрылись прыгавшие в них озорные чертики.
Дверь открылась, и вошли двое. Первого все хорошо знали — это был начальник главка Димаке Оанча, второй — смуглый молодой человек с черными как смоль волосами, проницательными глазами и пухлым ртом. Он сказал приятным баритоном:
— Садитесь, пожалуйста. — Сам уселся во главе овального стола. Справа от него занял место Оанча. Левый стул был предложен Павлу Косме.
Сава расстроился: «Держится пока наш людоед! В президиум посадили. Какому богу служит этот Оанча? Неужели забыл все, что мы ему говорили и писали? Или такой хитрый дипломат?» Тем временем смуглый продолжал:
— Товарищ министр просит извинения. Он намеревался лично провести это совещание, которое носит, по существу, межведомственный характер, но его срочно вызвали на заседание Совета министров. Мне поручено заменить его. Я, правда, в этом министерстве недавно, переведен с партийной работы — сначала в провинции, потом в Центральном Комитете. Позвольте же представиться, Дезидериу Панаит.— Говорил он легко, свободно, с юмором, видно было, что привык выступать. Сава внимательно рассматривал первого заместителя министра. Тщательно напомаженные волосы, кокетливые баки, модный галстук и взгляд, слащавый и настороженный одновременно, не понравились ему. А Панаит уже перешел к существу дела: — Итак, перед нами множество обращений от министерств, ведомств и предприятий республиканского подчинения с просьбой утвердить отказы завода «Энергия» на проектирование и производство электрических моторов, нужных различным отраслям промышленности в новой пятилетке, от которой, как известно, нас отделяют лишь несколько месяцев. Главк разбирался в этом вопросе на месте. Как считаете, товарищи, может быть, мы послушаем сначала, что скажет генеральный директор Павел Косма, потом дадим слово руководителю главка товарищу Оанче, а в заключение, в случае надобности, устроим общую дискуссию? Однако Оанча тут же возразил:
— Я не согласен. Считаю, что в первую очередь необходимо предоставить слово заказчикам, пусть выскажут свои претензии. А Павел Косма сразу сможет уточнить, каковы наши возможности. Это сэкономит время.
Уголки рта Дезидериу Панаита недовольно дрогнули, но он сказал доброжелательно:
— Это было лишь предложение. Мы примем тот порядок, который вы сочтете более удобным и эффективным.
Присутствующие бурно поддержали предложение Оан-чи. Один за другим поднимались представители заказчиков и, ссылаясь на специфику запрашиваемых моторов, доказывали необходимость импорта. Сава, которому все это было хорошо известно, следил за Космой. Странно, куда делось привычное выражение «железного менеджера»? Весь какой-то желто-серый, темные мешки под глазами, будто всю ночь не спал. Пиджак помят, галстук сбился, даже седина на висках стала заметнее. Сава оглянулся з зеркало, занимавшее чуть ли не всю стену, придирчиво осмотрел себя. «Молодец, Ион! Так держать!» И подмигнул своему улыбающемуся отражению. Он ведь тоже не выспался — переживал последний разговор с Космой, когда категорически отказался сохранять нейтралитет и по-прежнему отмалчиваться. Сказал, что такое поведение недостойно его не только как коммуниста, но и как инженера. «На войне как на войне,— думал он. — Времени для передышек нет. Лишь бы язык у меня в нужный момент не отсох». Он был единственным здесь, кто оделся не по протоколу — без галстука, воротник рубашки выпущен поверх воротника модной спортивной куртки. Когда в зале стало жарко, он, не спрашивая ни у кого разрешения, скинул куртку и остался в рубашке с короткими рукавами. Панаит скорчил недовольную гримасу, но Оанча немедленно последовал примеру инженера.
— Так-то будет лучше! В такую духотищу без этих официальных доспехов и мысль свежее, и речь короче.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123