«Оставайся тут, мастери лыжи, спасай людей!» — грозно повелевает ему суровая правда жизни.
Сон умоляет, упрашивает, потому что он лжив.
Явь требует, диктует, потому что она правдива.
Тогойкин знает, что трудности жизни лучше ложного счастья сна, но почему бы не испытать беззаботность хотя бы во сне? И ему захотелось побежать к бешено мчащейся речке, к величаво шумящему зеленому лесу. И вдруг с громким криком: «Нет!» — он проснулся.
Тогойкин остался весьма доволен тем, что не поддался обманчивой прелести сна, что даже во сне не забыл о своих обязанностях. Подумать только, с какой коварной нежностью звала она к себе, эта ложь! Ложь! — она всегда так завлекательна.
Хорошо, что он и вправду не закричал. Незаметно, чтобы он кого-нибудь потревожил своим криком.
Едва освещая тусклым светом крохотный кружок, мерцает огонек жирника. Девушки тихо сидят, прижавшись друг к другу.
«Они, оказывается, сделали и жирник! Когда же они, бедолаги, успевают вздремнуть?» — с жалостью подумал о них Николай.
Тихо, неслышно подобрал он свои вытянутые ноги. Девушки обернулись, посмотрели на него, о чем-то пошептались. Тогойкин тотчас замер.
В темном углу храпел -Фокин. Семен Ильич набирал воздух ртом и шумно, прерывисто выдыхал его.
Еле слышно стонал Калмыков. Щупленький Иван Васильевич и богатырского сложения Александр Попов — оба спали тихо, их дыхания не было слышно.
Возможно, потому, что в сумрачной мгле раздавался громкий храп Фокина, Тогойкин начал думать о нем.
Раньше он, видимо, слишком упрощенно представлял себе военных людей. Именно так он думал — военные люди. Вот идут, например, солдаты. И кажутся они все одинаковыми, как надетые на них шинели. И звания, и одежда — все одинаково. Так же вот и офицеры, и генералы, и даже маршалы... Военные люди... Но ведь каждый-то из них человек. Личность. А это значит, что этих людей очень разных по своему душевному складу, по своему характеру, по своим знаниям, армия объединила во имя одного дела. Например, Иванов и Фокин. Даже сравнивать их неловко. Оба коммунисты, оба
кадровые военные. Вроде бы одна школа. За Ивановым пойдешь не оглядываясь, знаешь, что к свету выведет. А от Фокина хочется бежать, тоже не оглядываясь.
Пламя жирника судорожно замигало и начало гаснуть. Катя тотчас протянула к угасающему огоньку другой, заранее приготовленный жирник. Значительно шире раздвинув тьму, загорелся новый, более яркий и сильный свет.
Даша оторвала бахрому от своего шерстяного платка и заправила ее в потухший жирник.
Потом обе девушки встали и подошли к Калмыкову. Катя смочила ему водой губы, Даша тихо погладила волосы на висках. Постояв немного, девушки вернулись на место, сели и опять склонились друг к дружке.
Вот вам и обыкновенные девушки. А какими оказались отважными, какими благородными людьми. Ведь Зоя Космодемьянская и Лиза Чайкина тоже были обыкновенными девушками. И наверно, до последней минуты своей жизни не считали себя сверхчеловеками.
Так вот размышляя о Кате и Даше, о Зое и Лизе, Николай не заметил, как мысли его перекинулись к его Лизе. Нет, он не просто подумал о ней,— казалось, он услышал ее голос, увидел ее застенчивую улыбку.
Николай был оглушен и растерян, у него перехватило дух. В иных многоречивых книжках какой-нибудь юноша до того умно и обстоятельно рассуждает о своей любимой, до того ловко умеет выразить сложность своих чувств, что просто диву даешься. А в жизни вот только вспомнил ее — и на тебе, перехватило дыхание!
В эти тяжелые дни Николай старался не думать о своей Лизе. Но она сама явилась ему, сама нашла его...
«Инструктор Ленского райкомпарта Елизавета Сергеевна Антонова!» — подчеркнуто холодно и официально пошептал он.
Но это не помогло. Что-то сжало горло, защекотало в носу. Николай рассердился на самого себя, энергично повернулся на другой бок и откашлялся.
Тогойкин почувствовал, что он уже не заснет.. Он будет лежать и тихо думать. Ведь он о чем-то думал, пока не появилась она и не взбаламутила все его мысли. О чем же он думал? И так ведь хорошо ему думалось!
Ах да, о военных... А почему о них? Как почему? Иванов и Фокин, вот про кого он думал!
Наконец-то Николай выбрался на дорожку своих размышлений. И в самом деле, до чего они разные!
Принадлежи они к разным классам, объяснить все было бы проще простого. Нет. И тут было бы все не так просто. Не надо упрощать. Каждый знает, сколько замечательных революционеров, отдавших свою жизнь за народ, вышло из богатых семейств. А такие люди, как Энгельс или Герцен? А декабристы? Или, например, генерал Игнатьев? Или Алексей Толстой? Ведь он граф. А как понять такую историю?
Сын знаменитого богача, улусного головы, коммунист и красный боец, умирал от смертельной раны в бою с белобандитами. К нему подбежал озверелый солдат, батрак его отца, пнул умирающего ногой и заорал: «Выродок, ты опозорил достославное имя свого родителя! » —«Несчастный! — собрав последние силы, сказал красный воин.— Темный раб! Когда-нибудь ты поймешь подлость своего поступка. Ты ударил человека, умирающего за тебя. Ты еще раскаешься...»
Много лет спустя бывший батрак, бывший белобандит, а потом старик колхозник горько плакал, рассказывая об этом.
Так в чем же суть? Суть в том, что мы, коммунисты, а вернее сказать — все советские люди, боремся не только за себя, мы боремся за братство всех людей на земле, мы хотим, чтобы все люди под солнцем жили в мире и согласии. А эта чудовищная война?.. Сейчас мы гоним врага с нашей земли. Но ведь конечная наша цель — победить фашизм. И мы его победим, потому что правда и справедливость на нашей стороне.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102