Тогойкин не разобрал, где скрывается второй разбойник, спотыкаясь и падая, он побежал к своим.
— Где это ты все время пропадаешь? Сейчас же разведи костер! — воинственно встретила его Даша Сенькина, но, взглянув в лицо Тогойкина, совсем другим тоном спросила: — Что случилось?
— На дереве человек. Его там зажало...
— Ты рехнулся! Какой человек? Где зажало? Ты чего мелешь?
— Почему вы говорите по-якутски? О чем это вы советуетесь? Говорите по-русски!—встрепенулся Фокин, перестав стонать.
— Погодите, товарищ капитан! — Попов строго покосился на Фокина своим страшным глазом. Кожа теперь не наползала ему на глаз, девушки оттянули ее на лоб и перевязали чьим-то кашне. — Погодите!..
Тогойкин шепотом рассказал Губину о случившемся, и тот с криком: «Человек на дереве!» — выскочил из самолета.
— Человек!.. — Попов приподнялся на локтях, чтобы присесть, но со стоном упал на спину.— Человек... Иванов... Это Иванов! Он жив! Идите скорее, товарищи, спасите его!..
— Топор бы...
— Где его взять!—отозвался Попов.—Возьмите веревки! Идите скорее!.. Иванов жив!..
Еще не представляя себе, что он будет делать с веревками, Тогойкин начал озабоченно рыться в наваленных повсюду вещах. Он не помнил, сам ли он их нашел или кто-то сунул ему их в руки, но он выпрыгнул наружу, волоча за собой две веревки.
Катя и Даша вышли вслед за ним. Коловоротов поднялся и тоже направился к выходу.
— Все-то не уходите, зачем все!.. — заволновался капитан Фокин.
Но тут раздался раздраженный голос Попова:
— Да что вы в самом деле, товарищ капитан! Коловоротов вдруг повернул обратно, будто что-то вспомнил.
— Не можешь идти, да, нога болит?
— Не в том дело... — прерывающимся от одышки голосом ответил Попову Коловоротов. — Лежите-то вы на пакле.
— Ну и что? — Капитан перестал стонать и уставился на Коловоротова злым взглядом. — Ну и что из того, что на пакле?
— Если уронить искру...
— Знаем... Я знаю. Ты не беспокойся. Я буду следить.
— За кем это ты будешь следить, Попов?—взъелся Фокин. — За кем, спрашиваю?!
Коловоротов не стал слушать и с трудом заковылял к выходу.
Тогойкин бежал и раздумывал. А ведь, оказывается, то дерево, что сверху, нельзя трогать. Оно может рухнуть и придавить человека. Хорошо, что у него тогда не хватило сил сдвинуть его. Да, но ведь Губин убежал вперед, ведь ему это может удаться. Николай почувствовал, что у него волосы на голове зашевелились от ужаса, и он во всю глотку заорал:
— Губи-ин! Ва-ся! Не трогай!
Не замечая, что потерял веревку, он пустился бегом, немного обогнав Катю и Дашу.
А человек наверху то тяжко стонал, то вдруг замолкал. Губин стоял поодаль от деревьев, задрав голову, и молящим голосом просил:
— Иван Васильевич... милый... Потерпи... Мы сейчас...
Пинками ноги Тогойкин отломал сук, привязал его к концу веревки и, отойдя на несколько шагов, замахнулся. Привязанный сук стремительно взметнулся вверх, но пролетел чуть ниже ствола.
Тут подбежали девушки.
— С ума вы спятили, он же разобьется!—закричала Даша.
— А там останется, так здравствовать будет? — огрызнулся Тогойкин и, сняв пальто, бросил его на снег.
— Ну, не ругайтесь... Ну, пожалуйста, не ругайтесь! —взмолилась Катя. Она говорила так трогательно, так жалобно, что, будь это в иной, обстановке, все бы наверняка рассмеялись.
Тогойкин утоптал ногами снег, нашел надежную опору и, размахнувшись, снова с силой швырнул веревку. Сук взлетел на сей раз гораздо выше, зацепился за ветвь, и веревка осталась качаться наверху. Тогойкин отломил мерзлую ветку, зацепил ею болтающийся на веревке сук и подтянул. Тогда другой конец поднялся слишком высоко. Веревка была коротка.
— Постойте!..
Все обернулись. Это запыхавшийся Коловоротов ковылял к ним на помощь, подняв кверху руку с веревкой. Он нашел ее по пути.
Вася побежал навстречу Коловоротову, выхватил у него из рук веревку и бегом бросился назад. Тут же стянули с дерева первую веревку, связали ее со второй и снова закинули. Теперь все было в порядке. Нужно было тянуть за оба конца. Дерево начало немного поддаваться. Человек наверху застонал громче.
— Погодите-ка, — спокойно сказал Коловоротов. Все головы повернулись к нему.— Сделайте на концах веревки широкие петли и загрузите их чем-нибудь потяжелее. Может быть, оттуда притащим...
— Чего, кого притащим...— начала Катя Соловьева, но Тогойкин толчком локтя остановил ее и сразу же принялся вывязывать петли.
Кто сколько мог, натащили веток и палок и начали засовывать их в петли. Потом стали тянуть за оба
конца веревки, и вот зазор между стволами несколько расширился.
Человек на дереве застонал еще громче. И люди на земле еще больше заволновались.
— Погодите-ка... — снова сказал Коловоротов. Он поднял руки, встал прямо под деревьями и позвал Тогойкина.— Вот гляди. Когда он начнет падать, его надо толкнуть вот так, на лету, в сторону... Вот так, вот так... — Он несколько раз толкнул ладонями воздух.
Тогойкин стал на место Коловоротова, а тот, припадая на больную ногу, отошел и взялся за веревку.
— Ну, давайте, тихонько... А ты будь настороже! Скрипело мерзлое дерево. Люди тяжело дышали.
Зазор между стволами становился все шире. И вот человека отпустило, он скользнул вниз головой, но зацепился голенищем за торчащий сук и задержался на миг.
— Берегись! — крикнул Коловоротов.
И тут человек сорвался. Тогойкин успел на лету толкнуть его. Взметнув снежную пыль, он тяжело плюхнулся в глубокий сугроб.
Оба парня и обе девушки с криком бросились туда, налетев друг на друга. Все разом закопошились, разгребая снег.
— Погодите-ка...— послышался голос Коловоротова, но на него никто не обратил внимания.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102