То, что мы тебе предлагаем, вполне пристойно.
— Пристойно!
— И представь, мы не позволим одурачить себя. Ни за что, слышишь? Ни за что,
Сильвер снял трубку, быстро набрал две цифры. Туан резко выхватил из кармана пиджака маленький револьвер с коротким дулом.
— Ты что делаешь? Повесь трубку! — приказал марселец.
— Звоню в Берлин,—сказал Сильвер.— Спрячь-ка лучше свою пушку.
Туан не шелохнулся.
— Так мне спокойней,—сказал он.—Револьверы оттягивают карманы. И советую тебе не ошибиться номером. Если ты позвал легавых...
Но Сильвер больше не испытывал страха. Его трясло от бешенства. Невозможно, чтобы жизнь, построенная с таким трудом, разрушилась от простого щелчка. Ему хотелось схватить Туана за горло и сжимать, сжимать, пока не почувствует/что у него в руках бездыханная кукла. Или выпустить его голым на ринг против двух-трех ребят из своей команды.
К сожалению, это ничего не решило бы. Этот тип действует не в одиночку, у него есть друзья, и очень опасные.
— Прошу нас, номер 92-53-25 в Берлине,— сказал Сильвер.
...Спустя четверть часа привратник, возвращаясь в свою комнату, встретил мужчину, который, выйдя из дому, пересекал двор крупными шагами. Час был поздний, а в здании находились лишь служебные помещения.
— Откуда вы идете, месье? — спросил сторож. Мужчина мрачно взглянул на него и полол плечами.
— Пошел к черту! — огрызнулся он и, свернув направо, скрылся в душной ночи.
Дверь раздевалки открылась, и показалась растерянная физиономия:
— Кид Черч! Твоя очередь!
Кид резким движением потянул шнурок на халате. Его сердце как-то странно сжалось. Он испытывал нечто похожее на страх. Но он стиснул зубы и постарался расслабиться.Возможно, до сих пор он не отдавал себе отчета, какое значение имеет для него этот матч. Ему здорово повезло,что онгветретид Жасмину Сильвер. А ведь она знала стольких молодых, боксеров! И многие были красивей, чем он... Почему же случилось так... Но не время сейчас задавать себе вопросы. Он здесь благодаря Жасмине. И сейчас Жасмина будет наблюдать за боем! Надо выдержать ис-гПытание. Надо выиграть!
На мгновенье он закрыл глаза и выпятил грудь Он был горд. Он вспомнил свое нищее детство, проведенное среди сточных канав квартала Л'а Шапель, где родился двадцать лет назад. Ощутил прогорклый запах местной школы, холод зимних вечеров, когда мерзли голые ноги, потому что приходилось ждать на улице, пока родители вернутся с работы. Если становилось совсем невыносимо, можно было укрыться у консьержки, но там воняло еще хуже, чем в школе.
Сегодня вечером... сегодня вечером он будет увенчан славой. Где они, бывшие друзья, что возились в тех же канавах. Может быть, кто-то из них помнит о нем и сидит сейчас в зале. Одно то, что он переступит через канаты этого знаменитого ринга,— уже триумф. :
Его противник, чернокожий Уала, хорошо зарекомендовал себя и пользовался симпатией у публики. Значит, он должен сражаться так, чтобы отвоевать эту симпатию для себя, никому не известного доселе Кида Черча. Он знал, что это будет самым трудным, потому что болельщики Уалы не простят ему ни ошибки, ни слабости.
— Ты помнишь, что я тебе сказал? — прошептал Толстяк Марсель, когда Кид открывал двери.— Иго слабое место — живот. Если тыс первых же раундов обработаешь его, то потом Уала будет в твоих руках. Не заботься, о своей хорошенькой физиономии, ты здорово держишь удар, так что получай сам и бей в живот.
— Знаю,—ответил Кид Черч.—Ты мне это уже говорил.
И он вышел в коридор в сопровождении Марселя и безмолвных секундантов. Постепенно шум зала приближался, становился сильнее. Кид старался ни о чем не думать, отогнать воспоминания о тяжелых днях. Ему уже однажды повезло, повезет и на этот раз.
Когда он вошел в зал, наступила тишина. Перед ним в узком проходе, ведущем к рингу, стоял Уала. Публика смотрела на них, мысленно прикидывая, какое удовольствие она получит от поединка этих двух боксеров. На Уале был ярко-красный халат, в котором он казался еще чер-
нее. Он проскользнул между канатами, за ним последовал Кид Черч.
— А теперь,—говорил в микрофон информатор,— начнется поединок из четырех раундов среди боксеров среднего веса. Справа от меня Одие Уала, чемпион Берега Слоновой Кости.
Публика устроила овацию. Уала скрестил руки над головой и поприветствовал зал, поворачиваясь во все стороны.Кид Черч ничего не видел. Жасмина находилась где-то и этой враждебной темноте, в которой различались только голубоватые струйки сигаретного дыма. Зал казался черной дырой. Для Кида существовал лишь этот освещенный квадрат ринга.
— Слева от меня Кид Черч!
На этот раз оваций не было. Новичка приветствовали несколькими хлопками.Боксеры пожали друг другу руки и разошлись по углам, а на ринг поднялся рефери.
— Живот, ты понял? — шептал Толстяк Марсель, пока Кид снимал халат И, держась за канаты, разминал ноги.
Жасмина смотрела па пего, сидя в кресле у ринга. Боже, до чего этот мальчик красив. Красивей, чем другие, раз она любит его. Она не уставала любоваться его узкими бедрами, плоским и твердым животом, мощным торсом. Ее могло бы разочаровать наивное детское лицо Кида, если бы не ледяной цепкий взгляд его глаз. Взгляд человека, который знает, чего хочет...
Удар гонга.
— Гоу!
Кид Черч напряг все мышцы и ринулся навстречу Уале. Вот теперь действительно пробил час истины. Нет больше ненужных слов, нет колебаний, злости. Сохранять хладнокровие— это особенно важно...
После двух-трех обманных движений, как будто он хотел «прощупать» противника, Кид бросился в атаку. Казалось, он не заботится о том, что противник может сделать с ним.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38