— Этот тип в прошлом месяце занял у меня денег, чтобы заплатить портному, а теперь нанимает адвоката для других? Значит, у него есть монеты?
Валентин почувствовал, как его ладони делаются влажными.
— Послушайте,— сказал он,— я пришел не для того, чтобы вас тут хватил удар. Просто, повторяю, вполне ве-
роятно, что мой клиент не имеет отношения к этому делу, Личность он подозрительная, не спорю. Но не хотите же вы, чтобы пострадал невинный? Жертве не мстят.
— Конечно, нет,— Жасмина была поколеблена.
— Так что же? — произнес Валентин.
— Немного шампанского? — предложила молодая женщина.
Спустя полчаса, когда Жасмина провожала его до дверей, Валентин прошептал, наклоняясь к ней:
— Кто стрелял в вас прошлой ночью, мадам? Она выпрямилась, как от удара.
— Откуда мне знать? — ответила она.— Было темно, шел дождь. Ах! Прошу вас, прошу, оставьте меня в покое. Полицейские сто раз задавали мне этот глупый вопрос.
Валентин поклонился и вышел, озадаченный оборотом, который принимало дело.Зал разразился аплодисментами, и Ришар обеспокоен-но взглянул на сидящего рядом с ним Вандербрука.
Лу Реал оттолкнулся от канатов и вновь бросился в атаку, но его прямой не достиг цели, лишь задев ухо Кида Черча. Потеряв равновесие, он не смог парировать боковой слева Кида и в очередной раз отступил.
Роберта толкнула локтем Валентина.
— Ты уверен, что Бландье правильно нас проинформировал?
— Думаю, что да. Никто не ставит двести пятьдесят тысяч на боксера, если не уверен в нем,
— Но, похоже, этот Лу Реал проигрывает!
— Это ни о чем не говорит. Сейчас только второй раунд. Ты ведь знаешь, что сказал Бландье. Кид Черч должен лечь в третьем раунде.
Облако дыма стояло над рингом. Вандербрук, развалившись в кресле, сложив руки на животе, с огромной сигарой в зубах ожидал минуты торжества. А Жюль Бландье, затаив дыхание, следил за каждым движением, каждым ударом боксеров.
Однако он был спокоен. Сейчас Кид Черч упадет. О! Он, конечно, оправится, речь не идет о тяжелом нокауте, за которым могла бы последовать дисквалификация. Это будет довольно безобидный нокаут.
Но все же Бландье считал, что Кид Черч слишком активно атакует. Если он не позволит слегка себя оглушить во втором раунде, то в третьем, после нокаута, публика завопит, что это «липа», чего следует избежать любой ценой. Во всяком случае, так будет лучше для Вандербрука, если он хочет, чтобы матч-реванш принес доходы.
Удар гонга раздался в тот момент, когда Лу Реал в очередной раз отлетел к канатам. Не надо было быть знатоком, чтобы заметить превосходство Кида Черча в этой встрече.
— Мне кажется,— сказала Роберта,— что я потеряла свои денежки. Такую сумму! Если я хочу ехать в отпуск, располагая мало-мальски приличными средствами, мне придется позвонить в «Иси-Пари» и продать им другую статью.
— Ты их еще не потеряла,— заметил Валентин.— Потерпи немного! Через несколько мгновений Лу Реал выиграет, и ты тоже.
Вандербрук, однако, хмурил брови.
— Ты не думаешь,— сказал Ришар, а уж если он открывал рот, значит, его переживания достигли предела,— что твой Толстяк Марсель тебя надул?
— Он не осмелится,— заверил Вандербрук.— Но какого черта Кид Черч так ведет бой? Пусть поддается, господи, пусть поддается!
В углу ринга Толстяк Марсель вытирал Киду Черчу лоб.
— На этот раз,— шептал он,— мне нечего тебе советовать, он у тебя в руках. Я и не думал, что это будет так легко. Если немножко постараешься, ты можешь его сейчас нокаутировать.
Слова гудели в ушах Кида Черча. Зал казался ему черной пропастью, окружавшей крошечный, ярко освещенный квадрат ринга.Жасмина сидела позади него в первом ряду. Траур придавал ее красоте меланхолический оттенок. Это был Первый матч, организованный ею, и для нее было крайне важно, с моральной точки зрения, чтобы он принес победу.
До Кида доносился шум, напоминающий плеск прибоя. Разгоряченная публика обменивалась комментариями.
— Расслабься,— сказал Марсель. Сидя в своем углу с закрытыми глазами, Кид Черч жевал ломтик лимона.
— Еще несколько секунд...
Кид выплюнул лимон, засунул в рот капу. Прозвучал гонг.
— Вперед, мой мальчик.
Кид бросился вперед. Увидев глаза Лу Реала, он понял, что выиграл. В них были усталость и равнодушие. Однако у испанца еще оставались силы, и он отлично владел техникой. Вначале он финтил, экономя силы, хитрил, но Кид Черч достаточно хорошо знал свое дело, чтобы разгадать его тактику. Лу Реал, избегая ударов, хотел, чтобы его противник выдохся.
Видя, что испанец уклоняется, Кид не стал входить в ближний бой. Он берег силы для финала.Такое ведение боя, разумеется, вызвало нетерпение зрителей. Сначала наступило разочарованное молчание, затем послышались возмущенные крики.
— Вы что, рыбу ловите? — крикнул кто-то. И началось.
— Моя сестренка и то лучше работает!
— В раздевалку сосунков!
— Крови! — завопила какая-то женщина пронзительным, как сирена, голосом.
Боксеры ничего не слышали. Они понимали, что зал протестует, но слов не различали. Каждый из них пытался расслабиться, не дать воли ярости, страху, не увлечься. Они пританцовывали. Иногда наносили один-два молниеносных удара. Возмущенные крики заглушали гулкий звук ударов. И жуткий танец продолжался, угрожающий, гибельный, полный страдания и страха.
Но на судейском столике маленькая стрелка хронометра безостановочно свершала свой бег, и Кид Черч, будучи в лучшей форме, чем его противник, решил атаковать.
Он сделал обманное движение правой и изо всех сил нанес открывшемуся испанцу молниеносный боковой левой. Но его перчатка встретила лишь пустоту, а Киду показалось, будто его правый висок раскалывается, будто он падает в бездну, наполненную светом и кровью.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38