Здесь их ждал сюрприз.Просторный холл гостиницы был полон сидевших прямо на полу или стоявших людей.
Как только Хаиткулы переступил порог, женщина в богмаке1 и в поношенном халате встала и поздоровалась:
— Салам. — И снова седа.
Встал старик в ярко-красном халате, сидевший рядом с ней:
— Салам.— И сел на прежнее место.
Высокий молодой человек, на лице которого было написано беспокойство, стоял, прислонившись к стене. Когда Хаиткулы вошел, он выпрямился, как солдат, увидевший своего командира... Рядом с ним стоял человек в плаще, в открытом вороте которого виднелась белая сорочка и черный галстук. У него было полное, чисто выбритое и недовольное лицо. Увидев Хаиткулы, он свернул в трубку газету, которую только что читал, и посмотрел на свои часы.
У дверей той комнаты,, в которой поселились Хаиткулы и Палта Ачилович, на ковровой дорожке сидели на корточках Най-мираб и еще один старик, с бородой, широкой как лопата, и густыми усами. Най-мираб закладывал под язык нас, когда вошел Хаиткулы, а его собеседник, поглаживая
ладонью ворс ковровой дорожки, что-то рассказывал. Они встали, когда инспектор подошел к двери, и поздоровались с ним за руку.
Хаиткулы вошел в комнату, за ним следом — пожилой участковый, плотно прикрывший дверь. Палта Ачилович остался в холле.
— Кто это такие?! Участковый расплылся в улыбке:
— Свидетели.— Он был уверен, что заработал благодарность инспектора.
Хаиткулы схватился за голову:
— Свидетели?! Какие еще свидетели?! Откуда они? Кто вас просил? Кто вам приказал? Кто?..
Участковый растерялся:
— Ни-и-кто, товарищ...
Хаиткулы взял себя в руки — не надо, чтобы его слышали там, за дверью. Потом — если это на самом деле свидетели, может быть, вто и неплохо. Хотя его планы были другими...
Успокоившись, он стал ему выговаривать:
— Если не было приказа, нечего заниматься самодеятельностью. Пришли бы сначала ко мне, решили бы вместе, кого вызвать, а то столько народу сразу оторвали от работы...
— Товарищ старший испектр, разрешите сказать...— Он очень своеобразно выговаривал слово «инспектор».
Хаиткулы пожалел напуганного капитана, пододвинул ему стул, сел и сам.
— Ну, в чем дело, рассказывайте. Садитесь, садитесь...
— Разве вы не знаете, что я в этом деле участвую с самого начала... до сегодняшнего дня?
Хаиткулы заерзал на стуле. Участковый продолжал:
— С Ходжой Назаровичем мы начинали следствие вместе. Вызывали свидетелей в. Халач, он тогда еще был райцентром... Подозревали Довлетгельды, и мы взяли его под стражу. Ну, вы знаете, доказать его вину не могли, и прокуг рор велел его выпустить. Знали бы вы, что тогда началось! Жалобы на нас посыпались со всех сторон. Как только нас де обзывали, совсем головы заморочили! Писали в район и в область, писали даже, кто убил Бекджана. Комиссия приехала, велела проверить одних, вызвать для беседы других. Вызывали, и все Осталось по-старому. Из Чарджоу-ского облуправления приезжали. Я им тоже собирал свидетелей... Я и подумал, они и вам понадобятся. Откуда мне знать, что так выйдет... Виноват, товарищ испектр.
Вошел Палта Ачилович.
- Так это, оказывается, свидетели? — Вид у него тоже был озадаченный.
Участковый ничего ему не ответил, а Хаиткулы ломал голову: что же сейчас делать? Слова участкового подтверждали, что следствие десять лет назад было проведено очень небрежно. Последующие — формально. Поверхностное отношение к делу сказалось и в стереотипном подходе к нему комиссий, приезжавших по жалобам жителей аула. Но его обрадовало, что давняя трагедия не забыта здесь, значит, можно надеяться на помощь местных жителей... Вот, нашелся даже, такой донкихот, как капитан Абдуллаев, заботившийся, правда очень неуклюже, о. благополучном исходе этого дела.
— Кто из старых свидетелей здесь? — спросил Палта Ачилович.
Капитан поднял голову:
— Отец и мать Бекджана... Гуйч Эйе, Довлетгельды... Кадыр Куллы, директор киносети, тоже здесь. Да и другие пришли. Худайберды Ялкабова нет. Он в песках. Если еще кого надо, я их через пять минут доставлю. Я здесь всех знаю, от председателя до подпаска...
— Если вы всех так хорошо знаете, вот вам задание...— Хаиткулы завел часы, посмотрел на них.— Хорошенько изучите личное дело Худайберды Ялкабова... как можно детальней... и к двум часам со всеми сведениями о нем приходите сюда. Управитесь?
— Так точно, товарищ старший испектр.
Капитан встал и направился к двери. Было заметно, что доверие Хаиткулы ему польстило. Но не успел он взяться за ручку двери, как Хаиткулы его окликнул:
— Между прочим, что у вас за вид, Пиримкулы-ага? Почему у вас на погонах не хватает звездочек? На одном — одна, на втором — две, а где остальные? Вы извините, что спрашиваю об этом, но вы же, кажется, капитан...
Пиримкулы-ага остановился как вкопанный, потом повернулся, снял шинель, осмотрел погоны, покачал головой. Он сунул руку во внутренний карман кителя, пошарил там и извлек целую горсть звездочек. Высыпал их на стол.
— Это внуки, товарищ испектр. Озорники они у меня. Как сниму шинель, если не догляжу, через пять минут становлюсь младшим лейтенантом, а то и рядовым. Па этот раз еще ничего, не перестарались сорванцы: наполовину в младшие лейтенанты произвели, наполовину в лейтенанты. Что старшой, что меньшой, один другого озорней. Не понимают
того, что дед каждую звездочку .зарабатывал трудом, да еще каким... Малыши, малыши... вводят меня в расход. Приходится и на звездочки тратиться, товарищ старший испектр.
Он стал прикалывать недостающие звездочки к погонам, но Хаиткулы попросил его сделать это в другом месте и поторопил с поручением, касающимся Ялкабова.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50