— У нее были совершенно погасшие глаза. Хаиткулы с трудом мог расслышать, что она говорит.— Нет ли ошибки, Хаиткулы? Я теперь поняла, зачем ты меня торопил с приездом... Но сестра вышла замуж по любви. Это главное.
— Нет, Марал, никакой ошибки не может быть. Я только ждал, когда кончится той. Нельзя было ничего сделать раньше, но нельзя было и откладывать. Ты мне очень помогла, выяснив, что это настоящий брак по любви. Иди. к старикам.». Объясни им, что молодые должны жить у вас. Завтра увидимся, и все расскажу по порядку. До свидания.
Садясь в машину, Хаиткулы услышал протяжный крик, доносившийся с того двора, откуда они только что уехали: «В-а-а-й! Сгорел наш до-о-ом, кончилась наша жизнь, ко-о-о-нчилась...»
Палта Ачилович, не обращая внимания на сопротивление Хаиткулы, приказал Салаетдину ехать к нему домой. Хаиткулы заночевал у него, утренний чай они выпили в одной из керкйнских чайхан и вместе пришли в районный отдел внутренних дел.
Начальник отдела, выяснив, что инспектор из Ашхабада хочет побеседовать с обвинявшимся в убийстве Най-мирабом, предоставил в его распоряжение свой кабинет. За Най-мирабом послали машину.
На месте начальника милиции теперь сидел Хаиткулы, по обе стороны просторного стола заняли свои места Палта Ачилович и сам хозяин кабинета. Пока им не сказали, что Най-мираб здесь, они мирно беседовали.
Милиционерам, которые привели Най-мираба, разрешили выйти из кабинета. Най-мираб — руки его по-прежнему были в наручниках,— посмотрел на них безразличным взглядом, потом сел напротив Хаиткули на стул, стоявший у самой стены. Мешки под глазами свидетельствовали, что он провел бессонную ночь. Лицо,Най-мираба, и без того всегда имевшее нездоровый цвет, совсем почернело, щеки сделались похожими на мятую бумагу, Хаиткулы пытался вспомнить, были ли у Най-мираба морщины и раньше, но так и не мог вспомнить.
— Я вызвал вас не для допроса. Завтра улетаю в Ашхабад и решил перед отъездом встретиться с вами в последний раз.— Хаиткулы говорил совсем мягко.— Сколько времени мучило многих людей одно-единственное дело, начатое десять лет тому назад! Говорю не о себе. Вы помните, когда я приехал в кишлак, все происходило на ващих глазах... Сначала мы занимались Довхановым и Ядкабовым. Довлет-гельды в ту ночь вернулся поздно, чём вызвал подозрение,
а ложно показав, что был в кино, сам же усугубил свое положение. Его осложнившиеся отношения с Бекджаном дали повод думать о нем как о преступнике. Потом было установлено, что Довлетгельды не виновен... Мы занялись Худай-берды Ялкабовым. Знаете, что он сделал? Испугавшись, что подумают на него, подделал подпись на фотографии, которую. Бекджан подарил одной девушке. Во время первого, да и в последующие расследования подлог замечен не был.. Подставив одну палочку в дате, он превратил февраль в март, пытаясь доказать, что до самых последних дней жизни Бекджана был с ним в дружеских отношениях. Тот факт, что он не стал просить соседа-мясника заколоть барана, а обратился к Гуйч-аге, тоже вызывал подозрение. Худай-берды уверял нас, что у мясника тяжелая рука. Это подтвердилось. Чтобы все это установить, смотрите сколько времени прошло... Наконец в один прекрасный день нам прислали неподписанное письмо из одной фразы: «Не упустите Ялка-бова». Автора анонимки выявить должен был Пиримкулы Абдуллаев. Старый капитан блестяще справился с .заданием. Да, да! Вы хотели нам покрепче внушить мысль о виновности Ялкабова. В .то же время вы не забывали, что и о Довлетгельды мы все еще думаем как о возможном преступнике. Вы думали, если мы решим ограничиться розыском автора анонимки, то непременно должны схватить за ворот Довлетгельды, потому что...— Хаиткулы, увидев на лбу Най-мираба капельки пота, включил вентилятор. Когда прохладная струя коснулась его шеи, он понял, что и сам вспотел.— ...Потому что писал письмо член семьи Довхановых. Вот как это было. Вы подкараулили племянника Довлетгельды, когда тот возвращался с последнего урока домой, спросили, откуда идет. Он ответил: «Из школы». Вы сделали вид, что удивлены, и, не веря мальчику, переспросили: «Ты и вправду учишься?» Он ответил: «Да». Тогда вы сказали ему: «Если ты и вправду учишься, покажи, умеешь ли писать, а то подумаю — обманываешь яшулы». И написали ему короткий, текст, попросив мальчика переписать. Он вас послушал.— Хаиткулы прервал себя, чтобы выключить вентилятор, потом продолжал, не меняя тона: — Чтобы отправить письмо, вы нарочно поехали в Керки и там опустили .его в ящик. Вы знали, что вас тоже могли заподозрить, и всеми силами старались все подозрения отвести от себя. Во время трудного следствия бывает много версий. Мы даже подозревали однорукого старика, работающего в гостинице, и даже отца Бекджана.— Палте Ачиловичу показалось, что Хаиткулы
сделал движение головой в его сторону, но это ему показалось. Хаиткулы. между тем продолжал: — Помните, как перед отъездом в Ашхабад я приехал к вам в поле? — Най-мираб чуть-чуть пошевелил головой.— Мне тогда надо было выяснить все о Худайберды, который, женивхпись на вашей дочери, потом отправил ее домой. Мне казалось, что вы должны были его ненавидеть и будете проклинать его. Но вы, наоборот, ни одного дурного слова не сказали о нем, а проклинали дочь... Говорили, вы тогда мастерски, признаю, но тогда-то впервые я не поверил вам. Нам надо было срочно проверить, в каких отношениях находились Бекджан и Наз-лы. Мы были уверены, что они любили друг друга, но однокашники. Бекджана и те, что учились с Назлы, опровергли нашу уверенность. Мы и решили, что любви не, было, что между Бекджаном и Назлы была дружба, готовая перейти в любовь, но мы ошиблись.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50