Быть молодым! Пускай таким вот, как этот Бала Кутуйан,— неимущим и не имеющим власти, но молодым... Кто знает, может, уже завтра именно этот Кутуйан возьмет поводья в свои руки? При этой мысли Байтика чуть ли не передернуло. Нет, пока он жив, такого не будет. Да он еще и не стар, чего ради сдаваться? Мы, как говорится, еще подержимся, а на смену придет Байсал1. И поскольку есть у Байтика такой наследник, незачем давать дорогу Кутуйану или ему подобным.
После чая Байтик начал разговор серьезный. Подробно расспрашивал о том, как живется народу, такие новости есть, но имени Базаркула и прочих манапов не упоминал.
Кутуйан отвечал спокойно и обстоятельно, как и следовало отвечать не кому-нибудь, а самому Байтику. Но Байтик очень хотел, чтобы джигит разговорился пооткровеннее: осведомители осведомителями, но тут совсем другое дело, можно самому все выведать до корней. Кутуйан на его уловки не поддавался и ничего лишнего не сообщал.
Выбрав момент, Байтик сказал:
— Да, Кутуйан-мирза, чего не бывает в этом бренном
1 Байсал — сын Байтика.
мире. Твой народ вернулся на свои земли. Грех за его страдания — на ваших манапах... А земли между реками Лла-Арчи и Джыламыш теперь твои.
— Но ведь я не могу их никому продать, потому что они принадлежат народу.
У Байтика слова застряли в горле, он опешил: не просто так ему это было сказано, а в осуждение. Апар-байбиче, очень внимательно слушавшая их разговор, тоже была смущена. Немало народу побывало в их юрте, немало было и разговоров, но никогда еще не видела она своего «батыра» таким растерянным. Где же его уверенность в себе, его умение осадить зарвавшегося? Где суровые и меткие слова, которые поражают, точно удар камчой? Почему он так оплошал перед этим мальчишкой? Ей хочется вмешаться в разговор, но она не смеет: без особого знака, данного Байтиком, вмешиваться нельзя. А ведь Кутуйан ей с первого взгляда не понравился. Почему он, например, здороваясь с Байтиком, не прибавил обращение «батыр»? Почему подошел к хозяину прямо, а не обогнул очаг по стенке юрты? Почему так свободно уселся совсем рядом с Байтиком?
Байтик наконец опомнился.
— Хорошо-о...— протянул он.— Ну что ж, Кутуйан-мирза, желаю тебе успеха. Говори, если есть у тебя какая просьба.
Кутуйан приподнялся на коленях.
— Батыр, мы приехали просить помощи.
— И какая же вам нужна помощь?
— Денежная. Помогите нам деньгами.
Байтик не задал вопрос «зачем?», спросил:
— Сколько?
— Тысячу.
Байтик задумался: сумма немалая.
— Народ в нужде, батыр! — Голос у Кутуйана дрогнул.— Голодно. Сироты, вдовы... помочь им надобно.
Байтик бросил на Кутуйана испытующий взгляд исподлобья: какой камень у тебя за пазухой? Повернулся к Апаршбиче и движением бровей указал ей на узорчатый сундук. А мар-байбиче, не проронив ни слова, встала, подошла к сундуку и отперла его ключом, который был привязан к ее косе. Достала кожаный мешочек и подала его Байтику, негромко промолвив (тут уж она не могла удержаться):
Батыр, вы, кажется, говорили, что скоро выборы...
И все. Конечно же Батыр понял намек: не использовали бы и и деньги, чтобы устроить тебе же ловушку на выборах. Ответ как ни в чем не бывало:
— Байбиче, первое дело — доверие. Подумай сама, люди в крайности, помочь им, как говорит Бала Кутуйан, значит сделать доброе дело. Не на земле, так на небе оно вознаградится. Есть же на небе бог.
Кутуйан ощутил, почувствовал тайный смысл их разговора. «Есть на небе бог...» Понимай: «Я-то на что!»
Байтик тем временем пододвинул мешочек к Кутуйану:
— Вот возьми. Вернете, когда сможете.
— Спасибо, батыр. Я считаю себя обязанным вам, вашей щедрости, — ответил Кутуйан и, встав с места, спросил: — Разрешите попрощаться с вами, батыр?
Повернулся и быстро вышел.
— Батыр,— заговорила Апар-байбиче, едва за Кутуйаном закрылась дверь.— Он... Я, по правде говоря, ничего не поняла. Многие люди из киргизов, да и казахов обращались к вам. И никому вы не позволяли нарушать приличия, всех заставляли считаться и с вашим богатством, и с вашим происхождением. А тут... и разговор, и деньги еще. Какой-то мальчишка-простолюдин приходит, усаживается рядом с вами, и вы позволяете...
Байтик не повернулся к ней. Он сидел, застыв, словно завороженный, держась рукой за бороду. Ответил тихо и почти невнятно:
— Ты права, байбиче. Повидал я людей немало, были среди них богатые, были знатные, были смелые богатыри. Но не скрою от тебя, этот Бала ни на одного из них не похож. Что-то в нем есть особенное. Ты заметила, у него глаза обреченные, в зрачках словно уголек горячий тлеет и вот-вот вспыхнет.
6
Кутуйан снова почувствовал, что слабеет, теряет последние силы. Все расплывалось... уходило в туман.
Что же случилось потом?
...Услыхав о том, что деньги получены, Саты-бий и его спутники, которые, пока Кутуйан отсутствовал, кипели негодованием оттого, что им предпочли мальчишку, не достигшего и двадцати лет, что их таким образом унизили, не уважили и так далее, сразу воспрянули духом и обрадовались так, будто каждому из них жена, не рожавшая долгие годы, наконец-то родила сына. Держись теперь, выборы, печать — знак власти
болуша — все равно что у них на ладони. Домой возвращались, окружив Кутуйана, и всю дорогу превозносили его до небес. Если бы они знали, что у него на уме, то, пожалуй, вели бы себя совсем по-другому.
Назавтра с утра собрался весь народ, все явились, кто мог двигаться. Саты-бий и аксакалы тоже, конечно, были здесь, на Ден-Сае. Саты-бий, сидя в седле и глядя поверх голов, обратился к собравшимся.
— О народ!— начал он.— Жив еще дух нашего великого предка Кунту.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92