Восторгайся уж лучше весной и прелестной погодой, — насмешливо произнес Цеплис.
— Спасибо за совет! Если я не восторгаюсь твоими надувательскими планами, так ты меня упрекаешь, будто я вмешиваюсь в твои дела. Очень красиво! А я все-таки хочу говорить, потому что твои неудачи отразятся и на мне. — Берта и вправду сделалась серьезной.
— Ты мне испортишь настроение, и я действительно провалюсь на собрании. — В голосе Цеплиса прозвучала резкость.
— Я хочу вообще удержать тебя от этого собрания.
— Это тебе не удастся. Я сам знаю, что делаю. Если я что-нибудь решил, то не отступлюсь, пока не достигну своей цели. Лучше и не пытайся. Этому проекту я посвятил так много времени, что отступление уже невозможно.
— А если я попрошу тебя?
— Надо было раньше. Ты сама все время радовалась моим замыслам и восхищалась вместе со мной. А теперь, когда я хочу приняться за их осуществление, запела другую песенку. Почему ты вдруг изменила свое мнение? — удивленно спросил Цеплис.
— Ты никогда еще не высказывался так откровенно! Я думала, ты действительно хочешь содействовать расцвету нашей промышленности. А сейчас ты признался, что хочешь только нажиться за счет других. Ты же обманешь всех, кто тебе доверится. — Берта даже раскраснелась и сердито глядела на мужа.
— Ах, значит, по-твоему, я должен заниматься благотворительностью? Ну нет будущее обеспечено лишь тем предприятиям, которые правильно поставлены в деловом отношении и приносят хорошую прибыль,— Но этого можно достигнуть честной работой, без надувательства.
— Разве это надувательство, если я приглашаю других в свое предприятие компаньонами? Они же еще на этом хорошо заработают...
— Или все потеряют! — с горячностью перебила Берта.
— Если ты меня будешь перебивать, я не скажу больше ни слова. Вообще ты сегодня настолько несдержанна и неосторожна в выражениях, что тебе лучше бы пойти домой отдохнуть.
Берта круто повернулась и, ни слова не сказав, быстро пошла прочь. Она не выдержала, и глаза ее наполнились слезами. Берта не понимала, что с ней случилось, только чувствовала, что присутствие мужа для нее невыносимо. Ничего не соображая, бежала она по улицам и пришла в себя только дома. «Неужели ее Эдгар действительно мог вынашивать подобные замыслы?» — думала Берта, бросившись на кровать и заливаясь слезами. Как же она не замечала этого раньше?
После внезапного бегства Берты Цеплис немного прошел вслед за нею, но, убедившись, что не догонит жену и что она направилась к дому, успокоился. Ее поведение было поистине очень странным, но сейчас Цеплису некогда было думать о пустяках. Это можно будет выяснить в более свободное время.
Пока Цеплис гулял и ссорился с женой, в гостинице «Венеция», где был заказан большой кабинет, собирались рижские торговцы и промышленники, которых пригласили выслушать предложения Цеплиса и принять участие в учреждаемом предприятии. Кроме промышленников и коммерсантов, Цеплис пригласил также трех наиболее деятельных депутатов сейма и стольких же представителей руководящих и влиятельных кругов Латвийского банка. Два депутата, Осис и Цирулис, принадлежали к тогдашним правительственным фракциям, третий же, Клявинь, был лидером оп-
позиции и опаснейшим оппонентом правительства по финансовым и кредитным вопросам. Выбирая и приглашая именно этих депутатов, Цеплис руководствовался тем расчетом, что в своем предприятии он должен прежде всего заинтересовать правительственные фракции, в чьих руках находятся ключи от сундука с государственными деньгами, а оппозиции надо только заткнуть рот. И достичь этого Цеплис думал вернее всего путем непосредственного вовлечения Клявиня в предприятие. Благожелательное отношение Осиса и Цирулиса было необходимо для получения кредитов, так как в противном случае правительство и Латвийский банк запросили бы большие или меньшие гарантии, хотя бы ради проформы. Но если замолвят словечко Цирулис или Осис, да к тому же в случае надобности не скроют, что и Клявинь является участником предприятия, то ни один министр или директор не посмеет усомниться в благонадежности предприятия и отказать в кредитах. В этом отношении Цеплис хотел быть, да и был рассудительнее и дальновиднее промышленника Оскара Бриедиса, который отправился к министру финансов с голыми руками и пытался прошибить стенку лбом. Нет, Цеплис не допустил бы подобной ошибки: если не хочешь отморозить руки, надо надеть перчатки. Поэтому он долго продумывал и взвешивал подбор приглашаемых депутатов, пока не решил обратиться к тем трем, которых он теперь про себя называл своими избранниками. От Латвийского банка Цеплис облюбовал лишь тех, кому во всех важнейших вопросах принадлежало последнее и решающее слово. Такими ему представлялись Давис Дзилю-петис, Ян Лейман и Петер Заринь. Из торговцев и промышленников Цеплис пригласил с десяток наиболее солидных и состоятельных. Однако каждому приглашенному разрешалось привести с собой солидных, заслуживающих доверия заинтересованных лиц, готовых вложить свои капиталы в солидное и надежное предприятие. Так, владелец фанерной и ящичной фаб-
рики Мартин Зутис взял с собой подковного фабриканта Микеля Нагайниса и консервного фабриканта Теодора Сескиса, которых Цеплис ни в коем случае не собирался приглашать. Среди немногих представителей частных банков был также директор-распорядитель ссудо-сберегательного товарищества «Крауя» Ян Удрис, явившийся в веселом расположении духа: всю ночь он пил и успел только сходить домой умыться и надеть чистый воротничок.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133