Поэтому привлечение Цеплиса, располагающего свободными деньгами, было бы весьма желательно. Такому человеку следовало угождать. Что такое Бриедие по сравнению с Цеплисом? Белый лист бумаги, на котором даже-министр финансов не решился написать сумму государственной ссуды. В сущности Нагайниса тоже раздражала хвастливая тирада Цеплиса насчет спекуляций, да и прав был скорее Бриедие. Но магическая-сила цеплисовых денег все же перетянула Нагайниса на свою сторону, и он сказал:
— Бриедие любит выражаться, как извозчик. Разве-мы виноваты, что министерство отпустило вас с пустыми руками! — И к иронической ухмылке Нагайниса присоединился. смех всех остальных, почувствовавших огромное неравенство между Цеплисом и Бриедисом.
— Хлопни-ка лучше хорошую стопку водки да закуси моей килечкой, сразу полегчает на душе и забудется министерская обида! Мы ведь не виноваты, что тебе не повезло, — приветливым тоном попытался утешить Бриедиса Сескис, не менее других силившийся: приобрести расположение Цеплиса.
— Ты-то уж молчал бы! Твои кильки жестки, как подковные гвозди, а нагайнисовы гвозди гнутся, как твои размякшие кильки, — пробурчал Бриедие, но-водки все-таки выпил. Его неуклюжая острота понравилась всем и заставила улыбнуться даже Цеплиса, тогда как Нагайнис и Сескис переглянулись с видом двух мышей, попавших каждая в свою мышеловку.
— Правильно, Бриедие! Один из них уродует лошадям копыта, а другой кормит нас колюшками в жестянках! — расхохотался опьяневший директор-распорядитель ссудо-сберегательного товарищества «Крауя»
Ян Удрис. Он не признавал подобных стычек за выпивкой. Пить так пить, а не ссориться и не портить другим настроение. Вообще-то Удрис тоже не особенно уважал Цеплиса, потому что, во-первых, тот не умел как следует пить, а во-вторых, не держал своих денег в банке. Хранит их где-нибудь в чулке, как старая баба, да и х'одит себе, поучает людей. Может быть, у него вовсе и нет этих денег — ведь никто их не видел. Только распускает слухи о своем богатстве, и все верят. Еще неизвестно, что у этого Цеплиса на уме и кого он высмотрит себе в жертву...
Обернувшись к мебельному фабриканту Карлу Лу-. сису, Цеплис вполголоса о чем-то рассказывал. К его словам внимательно прислушивались еще не нашедший достойного применения своим способностям бывший волостной писарь Август Муцениек, неустанно добивавшийся разрешения на открытие машинописного бюро, и Вилис Дзенис, все еще не решивший, с чего начать и к чему пристроиться. До войны он держал гостиницу, скупал лен и возглавлял небольшое предприятие по изготовлению фруктовых вод. Теперь он хотел чего-то более определенного, но чего именно — не знал сам. Поэтому и он тоже не мог ни « чему пристроиться и пока что жил лишь чужими радостями и печалями. Дзенис уже привык к тому, что, раскладывая, по головам издержки на выпивку, приятели никогда не принимали его в расчет, поскольку с опустившегося безработного взятки гладки. Тем не менее Дзенис верил в такое чудо, что когда-нибудь у него появятся- приличные доходы и. он сможет щедро воздать своим собутыльникам, единолично оплачивая ресторанные счета. А пока что он целыми днями околачивался в кабаках, хотя вовсе не был пьяницей. Если кто-нибудь из его знакомых загуливал, то и Дзенис всю ночь не отставал, а утром возвращался домой истасканный и грязный. Дзенис был всегда терпелив и внимателен к людям. Он больше любил слушать, чем рассказывать сам. Поэтому все хорошо относились к Дзенису: каждый мог рассказать ему о своих радостях и пожаловаться на несчастья, и Дзенис выслушивал все это с неизменным вниманием. Сам
он никогда ни о чем не расспрашивал — люди выпившие обычно и без того болтают лишнее. Если изредка Дзенис отпускал какую-нибудь шутку, она всегда приходилась к месту и вызывала всеобщее одобрение. Но истинная соль его шуток доходила не до каждого, и тот, до кого она дошла, уже не смеялся.
— Я все же не понимаю, как вы это себе мыслите? — спросил у Цеплиса Дзенис, и тогда другие тоже начали прислушиваться к их разговору.
— Очень просто. В наше время деньги валяются прямо-таки на земле, под ногами, ,надо только уметь их подобрать. Хорошая идея, действительно солидный проект сейчас дороже золота. Стоит захотеть, и мы сможем творить чудеса. Мы и не представляем себе, сколько еще в Латвии неисчерпаемых богатств! Только взяться за дело, и государство засыплет нас средствами!
— Ну, так выкладывайте эти ваши проекты и идеи, мы обрадуемся и сейчас же примемся за работу, — откликнулся Бриедис и в голосе его прозвучало угрюмое недоверие.
— Не так-то просто все это высказать разом. Надо обдумать и взвесить, чтобы знать, что говорить и чего не говорить, — ответил Цеплис скорее самому себе, нежели Бриедису. Однако Бриедис злобно ухмыльнулся и, окинув Цеплиса торжествующим- взглядом, сказал.
— Ах, вам еще надо обдумать, что говорить и чего не говорить? А меня за то, что я не хотел раскрыть свои замыслы перед министром, вы назвали спекулянтом! Разве вы не такой же спекулянт, как я?
— Нет, больше, чем вы, господин Бриедис, потому что у меня есть замыслы и планы, а у вас их нет. Вы хотите только получить деньги из государственной кассы, чтобы потом спекулировать, хотя бы закупая салаку на даугавской набережной. Я же хочу производить, создавать ценности из малоценного или вовсе ничего не стоящего материала. Вот в чем различие между нами. Вы хотите быть мелким перекупщиком, посредником, который в удобный момент может прилично заработать. Но с точки зрения государства это
лишь перемещение денег из одного кармана в другой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133