Даже такая мысль мелькнула у Рихи — может быть, попробовать начать речь тут же? Его удерживал не страх перед полицией, а опасение, что его не поймут. Да и много ли народу его услышит, на улице голос не слышен далеко. И полицейские тотчас же заставят замолчать. Рихи понимал, что должен действовать спокойно, но все больше раздражался. Чертовы драконы, не пускают людей в зал. По какому праву запретили собрание? Впереди раздались окрики:
— Разойдись! Разойдись!
Рихи понял, что полицейские пытаются разогнать толпу. Не в силах сдержаться, он крикнул во всю силу легких:
— Долой палачей движения безработных!
Голос Рихи прозвучал не одиноко, над толпой понеслись и другие возгласы. А самое главное — никто не обращал внимания на полицейских, люди стояли на месте и не думали расходиться! Рихи чувствовал, что сегодня они ведут себя иначе, чем обычно, что они не боятся фараонов, готовы выступить против властей.
— Разойдись! Разойдись! Собрание запрещено префектом полиции!
Раздраженные вопли полицейских тонули в выкриках из толпы.
— Хлеба и работы! Иначе не двинемся с места! Голос показался Рихи знакомым, он попробовал
протиснуться в том направлении. Двигаться было труд-. но, люди стояли, тесно сгрудившись, а Рихи не хотел никого толкать. И все же наступил кому-то на ногу, сердитый голос обозвал его желторотым юнцом, который путается под ногами у порядочных людей. Рихи не стал огрызаться, а даже улыбнулся воинственному дядьке с раскрасневшимся лицом. Этот служащий, в обычное время, наверное, смиренный, сейчас казался Рихи подлинным братом по классу.
Вскоре Рихи не смог уже и шагу ступить, такой густой стала толпа. Тут он почувствовал, будто перед Пожарным домом все заколыхалось, на него начали напирать еще сильнее, он крепко уперся ногами в землю, сопротивляясь натиску, возникла нелепая давка. Рихи понял, что полицейские, наверное, стараются силой разогнать народ, и крикнул:
— Вместо хлеба кулаки суют!
Рихи всей душой желал, чтобы люди устояли перед напором полицейских и не разошлись. Это казалось ему страшно важным, самым важным в эту минуту. И все же ему пришлось отступить на несколько шагов, он просто не смог остаться на месте. К счастью, натиск толпы ослабел — то ли передние ряды оттеснили полицейских» то ли те сами отступили. Воспользовавшись этим, Рихи стал упорно пробиваться вперед и вдруг очутился лицом к лицу с запыхавшимся блюстителем закона.
— Куда вы лезете? — заорал полицейский.
— Почему запретили собрание? — бросил ему Рихи.
— Назад! — злобно заревел полицейский.— Вы что, не слышали — приказано разойтись!
— По конституции собрания разрешаются!
Это сказал не Рихи, а какой-то незнакомый ему человек.
— Молчать! — снова выпалил обозленный полицейский.— Разойдись!
— Действительно, давайте разойдемся,— раздался вдруг поодаль спокойный голос, глубоко возмутивший Рихи. Он опять протиснулся вперед и оказался рядом с коренастым человеком в куртке, который как раз говорил:
— Сейчас мы ровным счетом ничего не достигнем. Надо созвать новое собрание...
Рихи перебил его:
— Просьбами ничего не добьемся!
Тут он узнал приземистого человека в куртке. Это был Плетерман, член комитета безработных, совсем не какой-нибудь буржуйский прихвостень. Вместе с Пле-терманом они ходили к министру экономики, тот их выругал и велел вывести. Там Плетерман рубил сплеча, а здесь уговаривает, точно социал-фашист. Неужели он тоже продажная душа?
— Мы не должны поддаваться на провокацию,— сказал ему Плетерман.— Они только того и ждут, чтобы опять обезглавить наше движение.
Рихи не поверил Плетерману, слова эти показались ему обычной болтовней труса. Он был по горло сыт уговорами шкурников, боящихся любого смелого выступления. Если вести революционную работу, согласуясь с буквой закона, с приказами и запретами властей, насилию не будет конца.
— Не расходитесь! Идем на Вышгород!
Это взволнованно выкрикнул человек с изжелта-бледным лицом, которого Рихи видел на собраниях безработных — он всегда сидел молча. Рихи этот призыв показался единственно верным, и он тоже крикнул:
— На Вышгород!
К ним бросились полицейские. Ближайший из ниж схватил Рихи за руку, но Рихи вырвался, сумел уверуться и от следующего. А человек с желто-бледным лицом попался им в руки, двое фараонов увели его с собой. Схватили и еще нескольких, в том числе Плетер-мана. Рихи заметил, что из-за угла Пожарного дома по-явился новый отряд полицейских — видимо, к фараонам подоспела подмога.
Хотя Рихи удалось вырваться из рук блюстителей порядка, он и не помышлял об уходе. Ему казалось, что сейчас никто не должен отступать — ни он, ни остальные. Он чувствовал себя как бы виноватым перед человеком с желто-бледным лицом, которого арестовали вместо него. Поэтому Рихи не отошел назад, чтобы наблюдать дальнейшее развитие событий издали, с безопасного расстояния, а стал протискиваться по направлению к улице Виру, куда полицейские повели арестованных.
Толпа, окружавшая Пожарный дом, словно разом освободилась от оцепенения. Люди двигались группами то туда, то сюда, взволнованно сновали кругом, слышались возгласы в толпе, крики полицейских. Рихи упорно прокладывал себе дорогу, столкнулся с длинным парнем своего возраста, его больно стукнули под ребро, он сам толкнул кого-то, к несчастью, это оказалась пожилая женщина. Попал в группу мужчин, наседавших на полицейского, который отмахивался обеими руками. Потом Рихи вырвался из этой кучки народа, увидел, что отклонился слишком вправо, и изменил направление. Он продолжал толкаться и продираться сквозь толпу, пока не выбрался наконец на Виру;
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62