Люди обратились в муниципалитет с требованием повысить расценку за кубометр, но им ответили, что вспомогательные работы есть вспомогательные работы, что камнедробилки перемалывают щебень гораздо дешевле, а если кому заработок не нравится — скатертью дорога. Рабочие уже второй день обсуждали — не бросить ли работу. Не выступай отец так горячо с требованиями от имени рабочих, возможно, на Аннеса смотрели бы с неприязнью: ведь два человека это все же два человека. Но его никто не чуждался, а кое-кто даже хвалил — у парня, мол, и сноровка есть, и упорство. Аннес выглядел моложе своих лет. Действительно ли благодаря сноровке и упорству, неизвестно, но Аннес с работой справлялся, хотя и не мог догнать взрослых рабочих. Если б ему пришлось самому разбивать камни и дробить их на кусочки нужной величины, чтобы потом измельчать в щебень, он бы, наверное, не вытянул. Но эту работу, требующую гораздо более умелых рук, выполнял отец. Аннес только разбивал эти нужной величины камешки на совсем мелкие. Вчера Аннес решился взять большую кувалду, чтобы попробовать, удастся ли ехму справиться с целым камнем. Первый удар пошел криво, молот чуть не вылетел из рук, а сам Аннес упал на четвереньки. Второй удар оказался точнее. Камень попался хороший, не очень сопротивлялся, удалось из него набить подходящих плоских камешков, и Аннес, когда закончил, почувствовал удовлетворение. Или удовольствие, или радость, назови как хочешь.
За станцией Ярве до завода силикатного кирпича шел самый скверный кусок пути. Здесь ни дома, ни лес не защищали от ветра. Будь ветер со стороны озера, чахлый сосняк принимал бы на себя первый натиск, но, как назло, дуло от железной дороги, с открытой равнины. Аннес разгорелся от быстрой ходьбы, и теперь, хотя и ощутил холод, но не совсем озяб. Он попробовал шагать еще быстрее, к счастью, его обогнал струг, очистивший шоссе от снега, идти стало легче. Настроение все еще было бодрое, распускаться нельзя, надо смеяться в лицо миру, хоть он тебе и показывает все время клыки.
Мимо Аннеса прошел автобус, уже второй за это время. Автобусом он давно добрался бы до места, да и электричкой тоже. Но и на автобус и на электричку нужны деньги, к тому же автобус завозит черт знает куда. Электричкой дешевле, но для его кармана все-таки дорого. Если покупать каждый день четыре билета— два до Нымме и два обратно, от заработка мало что останется. Поняв это, муниципалитет выдал каждому занятому на вспомогательных работах бесплатный билет до Нымме и обратно — каждому камнебою на каждый день билет туда и обратно. У Аннеса с отцом тоже есть такой билет на двоих. Утром едет электричкой отец, вечером Аннес, по утрам пешком в Нымме топает Аннес, вечером пешком возвращается домой отец. Они с отцом долго обсуждали, как использовать бесплатный билет, отец хотел и по утрам ходить пешком, но Аннес возражал. Говорил, что он моложе, ему ходить легче, он с удовольствием будет делать оба конца пешком, подумаешь — семь километров! Аннес не говорил о тяжелом воспалении легких, которое отец перенес в январе, отец еще и сейчас не совсем здоров; но он все время об этом думал и стоял на своем. В конце концов порешили на том, что отец будет ездить электричкой по утрам, а Аннес вечером.
Аннес поспел вовремя — ни единого удара молотка не было слышно. Когда работа идет полным ходом, сосновая рощица вдоль шоссе полна звонким перестуком молотков — как будто дятлы со стальными носами долбят каменную глыбу.
Отец оказался уже здесь. Он взялся разбивать большие куски камня. Аннес, не теряя времени, снял пальто, повесил его на ветку сосны и начал обматывать ноги тряпками. Ноги должны быть обмотаны тряпками, потому что ногами приходится придерживать камень. Острые осколки гранита за день продырявили бы толстую юфтевую кожу сапог, если б тряпки ее не защищали. Покончив с тряпками, Аннес поправил свое сиденье: отец устроил ему сиденье из камней, а сверху положил обрезок доски. Потом Аннес подтащил поближе подходящие по величине куски камня и принес от отца длинный молоток с круглым обухом; молоток этот был больше и тяжелее того, которым оббивают кирпич, но меньше и легче кувалды для плитняка. На этом подготовка была закончена, и можно было начинать. В первый день Аннес внимательно следил, как работают другие. Отец, правда, дома объяснял и учил, но одно дело — слышать, а другое — видеть своими глазами. Пристраивая первый плоский камень на куске гранита, выполнявшем роль наковальни, Аннес волновался. Хотя он крепко держал камень ногами и, как ему казалось, с достаточной силой ударил молотком, ничего не получилось: камень слетел с подставки. Удар был слишком сильный и чуть скользящий, Аннес сам это сообразил, понял и по взгляду отца — Аннес тотчас же посмотрел на отца, как бы прося помощи. В следующий раз он был уже осторожнее, и камень послушно раскололся на пять-шесть частей, причем ни одна из них не отлетела в сторону. Каждый обломок требовалось, в свою очередь, расколоть надвое или даже натрое — кусочки щебня должны быть шириной со спичечный коробок, не больше. И плоскими им быть не полагается, они должны иметь форму куба, пирамиды или многогранника—целая геометрия! Аннес вскоре понял, что все зависит от удара — от его силы и точности. Разумеется, и от знания камня: ведь у гранита есть свиль, как у дерева, и тот, кто умеет прочесть узоры камня, знает, куда и с какой силой ударить. И все же дело шло более споро, чем Аннес предполагал, ноги хорошо удерживали камень на месте, удар редко приходился мимо цели, чаще всего он бывал точным.
Сегодня Аннес уже с меньшим волнением уселся, привычным движением положил камень на наковальню и прикинул на глаз, куда обрушить удар.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62