Но глаза смотрят по-прежнему остро и дерзко, их взгляд, точно бурав, впивается в тебя и вытаскивает на свет божий самое тайное, что скрывается в глубине души. Ворот распахнут, непокорная прядь выбилась из-под кепки, во всей осанке, как и раньше, что-то упрямое и вызывающее. Рихи, видно, ничем не сломить.
Аннес был обрадован тем, что Рихи остановил его, сильно обрадован: до ареста Рихи почти не обращал на него внимания. Аннесу хотелось бы сказать что-нибудь очень мужественное, а если не мужественное, то, по крайней мере, остроумное, но он смог только пробормотать:
— Здравствуй!
— Здравствуй, здравствуй!
Аннес уловил в голосе Рихи какую-то насмешливую нотку, Рихи смотрел на него с любопытством и как будто выжидающе. Аннес спросил:
.г- Где же ты теперь... вкалываешь?
Как только слова сорвались с языка, Аннес пожалел о них и почувствовал себя прескверно. Более идиотское начало для разговора трудно придумать!
— Я-то? То тут, то там, милейший молодой господин, то тут, то там, а в общем нигде.
Аннес понял, что Рихи в задиристом настроении. А когда Рихи так настроен, его лучше обходить подальше. Во всяком случае, так было раньше. Иногда Рихи мог быть самым распрекрасным парнем, необычайно душевным и внимательным, сочувствовал в беде и, если требовалось, готов был сразу помочь. Но чаще придирался, издевался, все высмеивал.
Сейчас в Рихи явно перевешивал насмешник, поэтому Аннес не нашелся что сказать. Охотнее всего он спросил бы, как было на Батарейной, но едва ли услышал бы вразумительный ответ. «Прямо-таки курорт! — ухмыльнулся бы, наверное, Рихи.— Даровая квартира, отопление, освещение, жирное жаркое, причастие тоже дают, чего ж еще желать». Или сказал бы так: «Поди сам попробуй. Дай в морду первому попавшемуся полицейскому — и бесплатный проезд в кутузку обеспечен». Серьезно разговаривать не стал бы, нет, не стал бы. Уж если «милейший молодой господин» — лучше быть поосторожнее.
— Ты... меня просто испугал,— признался Аннес.
— Н-да, нервы у тебя не стальные,— согласился Рихи, что ничуть не улучшило настроения Аннеса. И надо же ему было вздрогнуть!
— Я задумался,— попытался Аннес оправдаться,
— О чем же или о ком ты думал?
— Об отце.
— Чего ты из-за него свою бедную голову утруждаешь?
Рихи, видимо, ему не верил. Между тем Аннес говорил правду, он в самом деле думал об отце — вернее, о том, что случилось с отцом полчаса назад.
— Отец подрался. Рихи опять захохотал.
— Сколько я знаю твоего старика — он никогда перед нахалами не пасовал. Странные времена настали: раньше отцы беспокоились, что сыновья дерутся, а теперь сыновьям с отцами — беда.
Аннес решил, что сейчас будет кстати рассказать о стычке, происшедшей у отца. Может быть, это отвлечет мысли Рихи. В сущности, настоящей драки не было, случайная маленькая потасовка только вначале показалась Аннесу серьезным столкновением. Как дело началось, Аннес не видел. Он услышал крик женщины, живущей в соседней квартире, и догадался, что на улице что-то происходит, потому что женщина кричала из окна, выходившего на улицу. Аннес выглянул, увидел, что какой-то парень упал, и услышал, как тот, падая, крикнул кому-то другому: «Дай ему!» В ту же минуту Аннес увидел отца. Отец схватился со вторым парнем, и вскоре тот тоже полетел на мостовую. Аннес испугался, вскочил из-за стола, где он читал учебник психологии для средних школ и самообразования, и стремглав кинулся из комнаты. Мгновенно слетел с лестницы и выбежал через двор на улицу. Все было уже кончено. Он даже не увидел тех парней, а отец, видимо, нисколько не пострадавший, направился к нему спокойным шагом и спросил, куда Аннес так спешит. Аннес не посмел признаться, что бежал к нему на помощь, это звучало бы как хвастовство, и ответил, что так просто. Отец, как видно, понял, усмехнулся и рассказал, что два «дубинщика» гнались за худеньким пареньком и он за него заступился. Паренек был не старше Аннеса, а те двое, наверное, уже отслужили в армии. «Я бы не стал вмешиваться, но на тех были черные береты,— добавил отец, как бы в пояснение.— Один тут свой берет и оставил». Аннес пошел на угол улицы и правда увидел в канаве пыльный черный берет. Позже он спросил отца, был ли тот парень, за которым гнались двое, тоже в берете. Отец ответил, что тот удирал без шапки, разве он стал бы встревать в ссору между вапсами К
Это и была драка, о которой Аннес в самом деле думал, когда Рихи схватил его за плечо.
— Твой старик обозлился на дубинщиков,— сказал Рихи с явным одобрением. Он тоже всегда был готов пустить в ход кулаки, если обстановка того требовала. Он никого не боялся, его и осудили на три года тюрьмы за антигосударственную деятельность и сопротивление полиции.
Рихи зашагал дальше и поманил за собой Аннеса.
1 Вапсы — члены так называемого Союза ветеранов, участники антисоветской войны 1918—1920 гг. В народе их называли «ду-бинщиками». (Примеч. переводчика.)
— Отец у тебя мужик что надо, чертовски жаль, что ты не пошел в отца,— вдруг сказал Рихи как бы между прочим.
Аннес не понял.
— Ну и как тебе там нравится? Аннес и теперь ничего не понял.
— Где? — спросил он.
— На улице Тынисмяги, в обществе социал-предателей, мой юный господин.
Такого поворота в разговоре Аннес и ожидать не мог. Рихи поразил его. За что Рихи его презирает? Что вообще значат его слова? Аннесу казалось, что Рихи нанес ему удар в спину. В порыве гнева он готов был сейчас же повернуть обратно и пойти своей дорогой — к черту Рихи и его путаные речи! Но он все же совладал с собой. Так сильно его тянуло к Рихи, этому дерзкому насмешнику.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62