Кирсти пригладила волосы, заправила складки гимнастерки и подала Мяиду руку:
— Здравствуй.
— Добрый день.
Пожимая руку Кирсти, Мянд смотрел мимо нее. Почему — этого он и сам не понимал. Он просто не мог сейчас посмотреть на Кирсти.
— Разрешите идти? — стал официальным Мянд.
— Закуси хоть немного,— посоветовала Кирсти. -— Спасибо. Некогда.
— Правильно, — согласился Ратае. — Все остальное согласуйте с лейтенантом Аава.
Так и не взглянув на Кирсти, Мянд вышел из подвала.
Ночь была темная и холодная. Где-то бормотал пулемет. Потом стало тихо. Он спешил в свой батальон.
Лейтенант Аава заметил, что Мянду не по себе, но объяснил это предстоящей атакой. Ведь роте Мянда выпала самая ответственная задача.
И Рюнку Мянд показался странным. Он также связал это с предстоящей атакой.
В шесть часов утра Вийес принес всем консервы и кашу.
— Я боюсь,— признался он Тяэгеру.
— Жутковато, да,— согласился пулеметчик.— Набивай брюхо поплотнее. Поди знай, когда опять достанется..»
— Доведется ли вообще еще хоть раз поесть? — опечалился Вийес.
— Не хнычь, браток. Ешь и ты, политрук. Одна задача — одна забота.
Мянд улыбнулся. Он попытался есть, но не смог проглотить и ложки каши,
— Водка есть? — спросил он у Рюнка. — Кончилась. В обед обещали дать.
— Жаль.
— Поганый из Вийеса снабженец,— заметил Тяэгер. В половине седьмого Мянд приказал выступать. При
этом он рассеянно подумал, что от их роты едва остался взвод. Почему-то снова вспомнились слова капитана Сауэра: «На фронте может случиться так, что Аава уже через месяц будет командовать батальоном». Теперь он уже командир батальона, а Сауэра нет больше. Он, Мянд, командир роты, а Мяги и Агур исполняют обязанности командиров взводов. Все это глупости, тут же подумал он. И среди этих мыслей вдруг мелькнуло: почему Кирсти спала в блиндаже командира полка? А где же Кирсти должна спать? У него в окопах? Разве это было бы лучше? Кирсти нелегко ходить по батальонам и ротам, собирать материалы и добывать статьи. Кирсти не сидит в редакции, ее всегда можно встретить в частях. Где-то нужно же ей ночевать — ведь редакция и типография находятся за много километров в тылу. Так говорил разум, но сердп це не принимало ни одного довода.
В минном поле был действительно проделан проход, и бойцы проползли по нему. И дальше пришлось ползти, всю сотню метров до ложбины, которая была намечена исходным рубежом для атаки.
Небо прояснилось.
— Черт,— пыхтел Тяэгер,— погода всегда за этих дьяволов!
— Тихо! — шикнул Рюнк.— Фрицы слышат, как кошки.
Наконец добрались до ложбины. Вийес вздохнул с облегчением.
— А если проползти дальше? — прошептал Тяэгер Рюнку.
— Нет. Заметят. Тогда все пропало.
— Толку так и так не будет,— сказал Вийес. -— Тихо, ребята! — снова остановил их Рюнк.
Мянд молчал, как будто ему не было дела до того, что происходит вокруг.
Тяэгер охотно рассказал бы Рюнку о том, что раньше он считал немцев деликатным народом. На фабрике немцев было не так уж мало. Все на чистых должностях, кто инженер, кто мастер. Не говоря уже об акционерах и директоре. Расхаживали себе в воротничках, при галстуках, в наглаженных брюках, подбородок выскоблен, пахло от них сладким дорогим табаком, А здесь он в дзоте захватил троих покорителей мира, так они завшивели, как журавли, и воняло от них, как от хорьков. Обо всем этом он рассказал бы Рюнку, но этот обычно такой понятливый человек сегодня сердился на каждое слово.
В половине десятого открыла огонь артиллерия.
— Редковато,— констатировал Тяэгер.— Поклевывают, как куры сопли.
— Да, слабовато,— согласился Рюнк.— Нас могут выручить только неожиданность и быстрота.
Точно в десять часов Мянд подал сигнал и, не заботясь о том, что снаряды еще рвались между стенами здания, первьш бросился бежать к развалинам.
Они смогли пробежать метров двадцать. Тогда за-работали немецкие пулеметы и автоматы.
— Быстрее! — кричал Рюнк.
Вийес упал ничком, Тислер поступил так же, но, увидев, что остальные бегут дальше, тут же вскочил и бросился вперед.
Мянд бежал спокойно, как будто не сверкало пламя в окнах подвала и не свистели вокруг пули. И даже когда залегли все, он, ни разу не оглянувшись, тяжело дыша, все бежал к дому.
Тяэгер, вытаращив глаза, следил за бегом Мянда и вскочил в тот момент, когда Мянд пошатнулся. Так же поступил и Рюнк, за ними последовали остальные.
Мянд сделал еще пару нетвердых шагов и упал. Перед глазами мелькнула иссеченная осколками и пулями кирпичная стена.
1
Энн Кальм очнулся на девятый день. Увидел над собой чистый беленый потолок и не понял, где находится. Попытался сесть, но не смог. Не в силах даже головы повернуть.
Дышать было тяжело. Что-то давило на грудь.
Над ним наклонилась сестра.
Кальму показалось, что это Мати Рейноп. «Что ему от меня нужно?» — подумал он. Затрещали пулеметные очереди. Перед глазами блеснул яркий свет. Очень больно в груди. Хотел крикнуть, чтобы Мати ушел, но из горла вырвался лишь невнятный хрип.
Теперь над ним склонились двое.
Стало еще страшнее.
Где винтовка?
Почему замолчал пулемет Тяэгера?
Кто это?
Немцы?
Правой рукой Энн Кальм шарил по одеялу, Он должен найти свою винтовку. Он снова услыхал пулеметные очереди. Стало немного легче. Тяэгер стреляет Рота бьется по-прежнему.
Но кто склонился над ним?
Что они хотят?
Это совсем чужие люди, он никогда не видел их,
Нет, нет, это не Кирсти...
Он жадно смотрел на сестру, которая становилась все больше и больше похожа на Кирсти
—- Березка...— прошептал он.
Врач и сестра видели его широко раскрытые, мутные глаза, видели, как изменялось выражение его лица, заметили движение губ, но не поняли слов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83