— Вы... пришли... как официальное лицо? Слабый голос Лапетеуса хрипел. Руки он не подал.
Роогас подумал, что руки у Лапетеуса, видимо, покалечены.
— Как... старый знакомый и как лицо официальное. Он не был точен. Допрос Лапетеуса не входил в его
служебные обязанности. Роогас занимался этой аварией, так сказать, в порядке контроля. Официальный протокол составит аварийный дежурный Филиппов. Но Роогас почувствовал, что ради самого Лапетеуса он должен пойти и на ложь.
Пепельно-серое лицо Лапетеуса исказилось кривой усмешкой.
— Я просил... не пускать... ко мне... знакомых... и друзей... и родственников.
Говорил он с напряжением.
Роогас понял, что разговор будет труднее, чем он предполагал.
— Не делайте своего положения хуже, чем оно есть. Лапетеус промолчал.
Роогас слышал, как при дыхании что-то хрипело в груди раненого.
— Товарищи передают вам привет и желают скорого выздоровления.
И снова Лапетеус ничего не сказал.
— На войне смерть не раз стояла к вам ближе теперешнего. Хотя бы в развалинах окруженного дома. Во всяком случае, я тогда потерял надежду. Старался держаться, но опасение попасть в плен вызывало желание пустить себе пулю в лоб.
Испытующий взгляд Лапетеуса прощупывал Роогаса.
— Вы помните, как произошло столкновение? — спросил после некоторой паузы Роогас.
То ли потому, что Лапетеус счел это за начало официального разговора, то ли по какой-то другой причине, но на этот раз он проговорил:
— Помню... смутно. Хотел обогнать... Не заметил встречной... машины. Когда... увидел... было уже поздно... Моя вина.
— С какой скоростью вы ехали?
— Не следил... за спидометром.
— Водитель шедшего впереди грузовика утверждает, что километров восемьдесят — девяносто в час.
— Возможно.
— Когда вы заметили встречную машину?
— Когда... поравнялся с грузовиком.
— Далеко она была от вас?
Лапетеус ответил не сразу. Похоже, что он размышлял. Наконец произнес:
— Метров десять... Может... двадцать. Показалась.., прямо... передо... мной.
— Вы ехали с дальним светом?
— Кажется, да. Не помню... точно. Я был... как вы говорите...— он усмехнулся, кривя губы,— в состоянии сильного опьянения.
Роогас подумал.
— Каким светом пользовался встречный водитель?
— Кажется... ближним. Или подфарниками.
— Когда вы выехали из гаража?
— Не... смотрел на часы... Примерно через час... после ухода Пыдруса.
— Вы направлялись со стороны Пирита в Таллин, Откуда вы ехали?
Лапетеус спросил с вызовом:
— Это... имеет... значение?
— Да.
— Из Пирита.
Роогас понял, что Лапетеус не разъяснит ему цель своей поездки. Да он и не имеет права этого требовать у него. Тут не официальный допрос.
— Марку встречной машины заметили? Лапетеус долго лежал с закрытыми глазами.
— «Москвич»... номера не... Все произошло.., в одно мгновение.
— Цвет запомнили?
— Зеленый и... белый.
— Вам известно, что стало с машиной и ехавшими в ней людьми?
После продолжительного молчания Лапетеус взволнованно спросил:
— Что... с ними?..
8 дверях палаты появилась сестра и предупредила, что условленные полчаса истекли. Врач не разрешает дольше утомлять больного.
Андрее Лапетеус крикнул:
— Отвечайте!
— Один покалечен и один убит. Вмешалась сестра:
— Товарищ майор, на сегодня достаточно, Роогас не смог не добавить:
— Убит водитель.
Тут же возник вопрос: знает или нет Лапетеус, на кого он налетел? Цвет «Москвича» он назвал точно. Но двухцветных машин — зеленых сверху и белых снизу — сотни.
В дверях майор Роогас оглянулся. Лапетеус следил за ним застывшим взглядом. Стало жаль его. Острее, чем раньше, ощутил себя тоже виновным.
Почему Лапетеус так держался с ним? Не хотел говорить как со знакомым, с фронтовым товарищем? В свое время Андрее помог с работой. А вечером за столом он относился к нему если не очень тепло, то во всяком случае дружески. И уж по меньшей мере при расставании они поняли друг друга и объяснялись совершенно откровенно. Только теперь Роогас вспомнил, что в тот вечер Лапетеус говорил с ним на «ты». Андрее явно искал его дружбы. А он поторопился уйти.
Роогас был недоволен собой. Разговаривал с Лапетеусом как с чужим. Он не собирался допрашивать своего бывшего фронтового товарища, он хотел понять его. Понять и придать ему бодрости, уверенности,
Подтвердить, что его не осуждают безоговорочно. Что с того, что Лапетеус был сдержанным. Просто он не в себе из-за этого несчастья и гнетущих последствий..
Роогасу показалось многозначительным, что Лапетеус избегал встреч с родными и знакомыми. Или он боится, что не сможет выдержать их обвиняющих взглядов? Ведь из-за него погиб Хаавик, покалечена жена.
Как это сказал Паювийдик? «Жизнь чертовски сложная штука».
Верно.
И еще начало беспокоить Роогаса то, что он не сказал Лапетеусу, кого тот убил и кого покалечил. Ведь завтра-послезавтра ему и так все скажут...
Чем больше он думал об Андресс Лапетеусе, тем более беспокойные вопросы у него возникали.
Почему Лапетеус не поинтересовался, с кем столк-нулся? Почему он лишь спросил, что стало с сидевшими в «Москвиче»? Знал ли он, кто в нем ехал? И если да, то когда узнал? Кто ему сообщил? Врачи, сестры? Или навестившие его?
Вдруг он узнал встречную машину? Увидел, кто в ней сидел, или догадался, кто мог сидеть? И все же налетел па них? В таком случае Лапетеус не просто виновник трагедии, а преступник.
Сознание Роогаса протестовало против такого вывода.
«Допустим, что Лапетеус действительно видел, кто ехал в «Москвиче». Что он мог сделать для того, чтобы избежать аварии? Ничего. Катастрофа была неизбежна. Все произошло в одну секунду.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75