заберите, говорит, своего покойника-мужа. Звонок разбудил меня, по утрам я крепко сплю, и меня словно обухом по голове ударили. Я и сообразить-то сразу не могла, что произошло, что или кого я должна забрать, я думала, что кто-то меня разыгрывает, .женщины завидовали мне. Натану то и дело звонили какие-то незнакомые люди, женщины не давали ему прохода, когда трубку брала я, половина из тех, кто звонил, не отвечали, они разговаривали только с Натаном. Мне сообщили адрес и фамилию владельца квартиры, но я не поверила. Звонили несколько раз, потом я уже не снимала трубку. Если они вместе пили и блудили, то пускай сами и увозят свою жертву куда положено с какой стати я буду их обслуживать. Только когда позвонили из милиции, я пошла в покойницкую. Это было уже вечером, часа в четыре или в пять. Натану к этому времени уже привезли туда. Только тогда я поверила, что его нет на свете, пришлось поверить, Меня спросили: это ваш муж, Грюнберг, Натан, сын Юри, и я ответила «да», хотя глаза мои почти ничего не различали. Паспорт и служебное удостоверение в руках у милиционера, почему я должна была сомневаться? Одежда была его, Натана, ее-то я сразу, узнала. А про лицо ничего не могла сказать, вместо лица у меня перед глазами расплывалось бледное пятно, так я была ошарашена. Ну, а вы как бы себя по^ чувствовали, если бы вам утром позвонили и сказали: Приходите и забирайте — именно так мне сказали приходите и забирайте — своего покойного мужа или жену, как бы вы к этому отнеслись? Особенно если у вас есть сердце и душа и вы на тридцать лет моложе своего спутника жизни. Последние дни были для меня сплошным кошмаром и мукой. Я бы не стала спорить, что передо мной Натан, даже если бы
- 1 Эпп Грюнберг ошибается, они не блудили а играли в бридж
мне показали низенького круглолицего бородача, до того меня довели. Но на носилках лежал высокий мужчина, ну, точно такой, как Натан, и лицо у него было такое же вытянутое, как у Натана, если я вообще была способна что-нибудь видеть и понимать. Оно и сейчас точно такое же. Правда, тетя Альма пытается мне втолковать, что тот, кого привезли сюда, возсе не Натан, что в покойницкой, может быть, и был Натан, а здесь не он, хотя на покойнике костюм Натана и вместо галстука его пышный бант художника. Неужели ты, деточка, не понимаешь, что здесь лежит не твой муж, что у Натана нос был узкий, как киль, а у этого он книзу толще, и волосы у этого реже, и бог знает чего она только не наговорила. Твердила, что сюда приедет очень большой человек, друг Натана еще со школьной скамьи, и чтобы я пошла к этому очень большому человеку, если ничего иначе не поможет. Я не склочница, сказала я тете Альме, и ни за какие деньги не стану ею. Я только спросила, женат ли очень большой человек или он одинокий, но тетя Альма этого не знала. Тетя Альма все жужжала у меня над ухом и так разозлила меня, что я не выдержала и огрызнулась: мне, говорю, безразлично, с каким носом похоронят Натана, с тонким, как киль, или с толстым книзу. Видит бог, если бы я не сказала ей это, она не оставила бы меня в покое, а я так нуждаюсь в покое, если мне его не дадут, я просто с ума сойду. Если бы в вашей душе ковыряли четыре дня подряд раскаленными железными прутьями, как вы к этому отнеслись бы? А что такое раскаленный прут по сравнению со словами приходите и забирайте своего покойника, произнесенными хриплым вульгарным женским голосом? Я-то хорошо знаю, почему она так грубо говорила со мной — она обманулось в своих надеждах. Кормила его и поила, а Натан уже вовсе и не был мужчиной. Я-то знаю. Натан шлялся, как в прежние времена, и женщины по-прежнему надеялись, да он и сам, наверно, надеялся, что кто-нибудь растормошит его, а может, кто его знает, он и не надеялся на это, но своего дома он будто побаивался. Два года мы с ним ох как хорошо прожили, эти два года останутся самым прекрасным временем в моей жизни, потому-то я и плачу и ничего не вижу, что творится вокруг меня. Как только я вошла в это роскошное здание комбината, ко мне подскочил Неэме, инженер Нсэме Акимов, и потребовал, чтобы я запретила похороны, потому что вместо Натана сюда привезли какого-то подозрительного типа. Почему подозрительного, какое странное утверждение! Это был еще один удар, сначала Неэме, потом тетя Альма, она пришла уже после него, Неэме привел ее, чтобы она меня образумила. Я сказала Неэме, то бишь инженеру Неэме Акимову, что от слез у меня все расплывается перед глазами, что я ничего не вижу, но от Неэме не так-то легко отделаться, он от тебя не отстанет, пока не добьется своего. Подумать только, тубу он себе все-таки выбил! Я хорошо знаю Неэме Акимова, он часто бывал у нас, с Натаном они ладили, Натан любил его, как собственного сына, Натан и,научил его играть. То ли на тромбоне, то ли на рожке, какая разница, труба она и есть труба. Потом Неэме стал требовать, чтобы Натан научил его играть на тубе, Натан не стал. Мы с Неэме тоже ладим, вообще-то он парень хороший, только упрямый, как осел. Из-за своего упрямства он со всеми и рассорился, так ничего в жизни и не добьется. Господи, как он настаивал, но я и слушать его не хотела. Если бы, отменив похороны, я вернула Натана к жизни, я ни секунды не стала бы колебаться, но Натана уже не вернуть. Похороны так хорошо организованы — лавры, дубовый гроб, высокие подсвечники, оркестр и хор, квартет, венки и цветы. И сколько людей, боже мой, сколько людей, и чтоб я стала капризничать, да еще когда мои глаза ничего не видят... Люди ведь хоронят Натана, все думают и говорят о Натане, да по мне пусть в гробу лежит хоть дохлый кот. Так я и врезала Неэме, он просто остолбенел. Наконец-то он хоть раз в жизни лишился дара речи, правдоискатель несчастный, баран упрямый.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98