Он с любопытством прочел текст под снимком. Текст тоже не был стереотипным. В уста доярки не были вложены слова о важности выполнения обязательств, не говорилось в нем и о килограммах надоенного молока, а Эмми Нуут не называли передовиком, на которого нужно равняться; просто коротко сообщалось, что девушка, закончившая среднюю школу с похвальной грамотой, начала работать на ферме, работа тяжелая, оставляет мало свободного времени, но скоро будет легче, ее подруга возвращается из декретного отпуска. Георг Ваарик подумал: почему же девушка, окончившая школу с похвальной грамотой, не пошла учиться дальше? Он всмотрелся в фотографию внимательнее. Девушка нравилась ему все больше. Почему же Эмми Нуут махнула рукой на высшее образование? Первая любовь? Увлеклась молодым агрономом или трактористом?
Два года назад Ваарик сам неожиданно для себя влюбился. Прямо-таки с юношеской пылкостью увлекся лаборанткой Политехнического института, с которой познакомился в летнем лагере молодых ученых, куда его пригласили выступить. Ни разу еще не испытывал он ничего подобного, своей собственной женой он никогда не был так околдован, о случайных партнершах и говорить нечего, сердце его всегда оставалось холодным. Иные общегородские или республиканские собрания волновали его больше, чем свидания с женщинами. А вот из-за лаборантки он пропустил не одно очень важное совещание и даже подумывал о том, чтобы расторгнуть свой двадцатилетний брак и жениться на Май, так звали лаборантку. Если бы у него не стояла
перед глазами судьба его предшественника, он, может быть, и сумел бы сломить сопротивление Май — девчонка считала его слишком старым,— но это воспоминание сдерживало его порыв. Странная девушка, не воспользовалась возможностью выйти замуж за солидного, с положением мужчину! Или предвидела, что может случиться, если они поженятся? Неужели он и в самом деле так стар, что не способен удовлетворить молодую темпераментную женщину? Эту мысль Георг Ваарик тут же отбросил, но червь сомнения в его душе остался. Уверенность Ваарика в своей исключительной жизненной силе была поколеблена.
Георг Ваарик еще раз взглянул на фотографию Эмми Нуут.
А вдруг юная передовая доярка тоже здесь?
Взгляд Ваарика медленно заскользил по сидящим в зале. Он обнаружил три-четыре женские головы, незнакомые ему. Но это были женщины постарше, лет под сорок.
Ваарик сказал себе, что он превращается в полного идиота, и постарался сосредоточиться на словах оратора.
«Успехи наши очевидны. Но мы не должны успокаиваться на достигнутом. Резервов у нас предостаточно. Наряду с передовыми предприятиями у нас все еще встречаются такие, где борьба за выполнение обязательств ведется слабо. Руководители отстающих заводов должны в полней мере отдавать себе отчет в том, что оки не смеют, не имеют права работать по старинке».
Знакомые слова, подумал Георг Ваарик. Правильные, но люди к ним привыкли. А тем более директор ра — общие слова они пропускают мимо ушей. Невозмутимо читают газету или перешептываются. Одним ухом, конечно, слушают, но...
Георг Ваарик не закончил свою мысль — он неожиданно увидел Майта Сангсеппа. Почему-то это открытие подействовало на него как гром с ясного неба. Чувстьо тревоги, от которого он так и не смог избавиться, получило новую пищу. Как Сангсепп оказался здесь? Почему его пригласили на встречу передовиков и руководителей крупнейших предприятий? Сангсепп не экономист, он занимался, кажется, теорией познания. А вдруг Сангсепп переквалифицировался и переходит или уже перешел на административную работу? Вопросы закружились в голове Георга Ваарика как пчелиный рой
Ваарик хорошо знает Сангсеппа. Точнее, звал. Он считал его витающим в абстракциях умником, для которого сам человек и конкретная жизнь ничего не значат. Которому ни до кого и ни до чего нет дела. Когда-то он думал о Сангсеппе лучше. Но в конце пятидесятых годов Сангсепп неоднократно критиковал его. Не критиковал даже, а грубо нападал. На научных-студенческих конференциях. В университете Сангсепп изучая математику, но в аспирантуру пошел по философии. В конце пятидесятых и начале шестидесятых Сангсепп был одним из самых ярых разоблачителей догматизма. Лег шесть-семь он сверкал как бенгальский огонь, а потом исчез, во всяком случае до столицы его лучи не доходили. Чем он теперь занимается? Чего доброго, уже доктор философских наук? Вряд ли, такое Ваарик не мог бы проглядеть. В свое время Сангсепп пытался прошибить головой стену, говорили, что он в пух и прах разругался со своим руководителем доцентом Лаанетом. Сангсепп защищал свою точку зрения с ослиным упрямством и не желал считаться с замечаниями руководителя и кафедры. К защите его диссертацию не допустили, тогда Сангсепп сам перевел ее на русский язык и отослал в Москву; Лаанет свое-временно узнал об этом, съездил в Москву — то ли в Институт философии, то ли в университет, и Сангсеп-пу диссертацию вернули. Говорили, что Лаанет поступил подло: он вырвал из контекста и сопроводил своими комментариями формулировки Сангсеппа из разных его выступлений. Какой-то специальный журнал все же опубликовал одну главу в сокращенном варианте.
Время не стерло в памяти Георга Ваарика многие высказывания Сангсеппа, особенно те, что были направлены против него. На факультетском открытом партийном собрании Сангсепп иронизировал над диссертацией Ваарика — какая, мол, польза обществу от такой науки, которая собирает и накапливает данные всего лишь для того, чтобы с их помощью лишний раз объяснить и подтвердить господствующую в данный момент точку зрения, не имея смелости отнестись критически к общепринятым взглядам на вещи?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98