И вот, передаваясь из уст в уста, пошли гулять по столице бесчисленные домыслы и догадки, радостные и печальные слухи, ни один из которых, однако, не соответствовал действительности.А в действительности было вот что: спарапет незаметно прокрался в город и отправился прямиком в цитадель. И теперь, взволнованный, стоял перед царем.Он никогда не был таким взбудораженным. Его лицо выражало не радость победы, а только тревогу и душевную смуту. Стихийно возникшие в городе праздничные шествия не трогали его. Возмущенный, разгневанный, он позабыл и об усталости, и о мечте отоспаться всласть. Изрыгал ругательства, сыпал угрозами, выкрикивал стариковские проклятия, но оставалось неясным, кого Васак поносит. Он даже не поклонился царю, как требовал установленньш порядок, не ответил на искренние его объятия.
Царь впервые видел спарапета в таком состоянии, к тому же во дворце, где Васак неизменно чувствовал себя скованно, беспомощно и беззащитно. Царь понял: шум и ликование толпы — сущие пустяки, для спарапета сражение еще не
окончено.В конце концов он с огромным трудом выделил и связал воедино разрозненные слова из потока брани и проклятий, и до него дошло, какую тяжелую и горестную весть принес спарапет.Братья спарапета Вардан и Ваан Мамиконяны, равно как и красавчик Меружан Арцруни, отреклись от христианской веры и приняли веру маздейскую. Порушили, осквернили на своих землях божьи храмы и понастроили капищ, чтобы поклоняться в них солнцу и огню.
Царь посерел, взъярился и совершенно потерял самообладание. Присоединился к спарапету, и они стали браниться в один голос. В этом взрыве негодования двух могущественнейших людей страны было что-то смехотворное и внушающее ужас. Они словно состязались, чья брань злее и метче и чье проклятие страшнее.
Царь грозил разгромить, сровнять с землей владения изменников, истребить, не щадя никого, даже младенцев, род Мамиконянов и род Арцруни. И в порыве ярости повелел, чтобы исполнил его волю сам спарапет — не мешкая, сей же миг. Чего он еще медлит, почему не поспешает, кого дожидается? Пусть он не только прикончит христопродавцев, но и отсечет им головы, насадит на кол и, колеся по городам и весям, показывает повсюду, а потом отошлет в Тизбон — в дар Шапуху. Хотя нет, Меружана убивать не надо. Пускай Меружана приведут к нему. Царь собственноручно с ним поквитается. Самолично прольет его кровь. Этого удовольствия он никому не уступит. Не обессудь, спарапет, но этот — мой, бери себе всех, всех до единого, но только не этого. Сперва он побеседует с Меружаном, позволит тому оправдаться, воздаст должное его разумным, его хитроумным доводам, его царственной стати и поступи, его благородной и мужественной наружности, накроет в его честь великолепный стол, за который они сядут вдвоем, а когда вволю поедят и попьют, царь внезапно ударит его кинжалом. Растянет удовольствие. Вновь убедится, что питает к Меружану слабость, по-своему, как-то очень ревниво его любит, высоко ценит его ум, посетует — дескать, преданные мне нахарары по большей части непроходимо глупы и лишь мой враг умен, и это признание необычайно обострит сладость возмездия. Он убьет его в самый неподходящий, самый нежданный миг, посреди разлюбезнейшей беседы, когда они, скажем, разговорятся о погоде или о достоинствах тех или иных вин. И впервые в жизни он не ужаснется пролитой крови, не умоет замаранных рук.
— Но ведь это мой род,— сдавленным голосом произнес Васак. — Мамиконяны, царь.
Царь осекся. Словно его окатили холодной водой. Чего только не передумал он сейчас, но этого не учел. Опять они его перехитрили, опять одурачили! И еще более усугубили свою вину тем, что они спарапету братья. Родственная эта связь воспринималась царем как очередная уловка, гнусная и коварная уловка Вардана и Ваана. Хотят укрыться за спиной Васака. Ну, а спина спарапета — это, слава богу, высоченная гора, за которой и сам царь чувствует себя в безопасности.
Коли так, они тем паче должны издохнуть. За то, что обезоружили спарапета. И в приливе ярости царь не заметил,
как наипервейшей виной братьев стало их родство с Васа-ком и только потом — вероотступничество.
— Позволь, царь, убить только двоих, — внезапно упав на колени, попросил Васак. — Остальных не трогай.
В глазах воротившегося с победой спарапета царь увидел слезы. Васак плакал по своей матери, по племянникам, по их женам и детям, он плакал по роду Арцруни, который во времена царя Тирана уже подвергался истреблению. Тогда из этого рода спасся только один — отец Меружана, Шавасп. И кто же его спас? Ну не издевка ли судьбы? Ведь спасителем последнего в роду Арцруни ребенка мужского пола, а значит, и спасителем всего рода был не кто иной, как один из Мамиконянов.
— Остальных не трогай! — только теперь постигнув ужас положения, резко поднялся с колен спарапет и с угрозой добавил: — А если кто тронет, будет иметь дело со мной.
— Я не могу отказать в просьбе победоносному спарапе-ту. — Это был единственный ответ, позволивший царю не обратить внимания на угрозу.
— И Арцруни не трогай, — потребовал Васак. — Одного только Меружана, а больше никого.
— Дарю их тебе. — Царь обратил разговор в шутку, чтобы не давать оценки неучтивости спарапета.
— Только троих, — упрямо уточнил Васак.
— Троих, троих, — улыбнулся царь и начал было перечислять: — Меружана...
— Не называй имен, царь, — прервал его Васак.
— Прости, спарапет,— помрачнел царь, подошел к Васа-ку, молча стал перед ним, и двое немолодых мужчин вдруг крепко-крепко обнялись, поняв: еще минута — и они стали бы врагами и навсегда потеряли бы друг друга, потому что оба принуждены пойти наперекор своим убеждениям и решиться на жестокость, потому что время лишает тебя собственного «я», и вот ты уже игрушка в его руках, потому что одержанная тобою победа в мгновение ока оборачивается поражением и потому, наконец, что все для армянина призрачно и преходяще:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148