Гиссарцы повстанцев не видели. Убедившись, что мост разрушен, и осмотрев берег, они вернулись к своему войску, Остонакул с основными силами уже подъезжал к Нуреку.
Назим и Ризо с отрядом своих всадников достигли противоположного берега реки после полудня. Сначала они не заметили на правом берегу движения, не высмотрели пи одного человека. Однако спустя четверть часа Назим увидел сорок или пятьдесят всадников, выехавших из Нуре- ка. Когда они приблизились, то некоторые из повстанцев, бывавшие на базарах в Гиссаре, узнали в переднем всаднике, ехавшем на белом коне, Остонакула.
Несколько минут кушбеги и его солдаты разъезжали по высокому берегу, решая, возможна ли переправа.
Выйдя из теснины, где в ее узости был мост, река здесь раздвигает свое русло и уже не бурлит, течет более спокойно, однако все же не настолько, чтобы человек и его конь решились через нее переправиться. Поэтому, по мнению повстанцев, у них не было причин волноваться.
Остонакул и его всадники спешились, глядя на людей, вышедших из селения и направившихся в их сторону. Позади тех людей, нагруженных шестами, досками, мотыгами, топорами, показались всадники, погонявшие их словно. Намерения Остонакула стали ясны: солдаты гонят местных жителей к берегу строить плот, на котором войско мояшо было бы переправлять через реку... Конечно, хитрый и изобретательный Остонакул хочет своего добиться!
Хорошо поняв это, Назим велел Ризо подвезти и укрыть за холмиком на берегу две трофейные пушечки. Поставив их возле постовых наблюдателей, Ризо заложил в стволы пушчонок ядра, поджег порох, дал залп в направлении Остонакула. Хотя дистанция между пушками и целью была меньше полуверсты, ядра до солдат не долетели, а разорвались, упав в двухстах шагах от них. Шесть человек из отряда Назима, имевшие ружья, выстрелили одновременно. Но ни ядра, ни ружейный залп не причинили никакого вреда гиссарцам, разве что испугали их лошадей да обратили в паническое бегство толпу нурекцев. Солдатам пришлось снова согнать их, избивая прикладами и плетьми.
Отряд Остонакула открыл огонь по засаде повстанцев, обнаруженной по их «пушечному» и ружейному залпам. Однако и повстанцам, укрытым скалами, пальба врага не причинила вреда. А Остонакул, велев прекратить стрельбу, решил, по-видимому, что мятежники убежали, или что они, сидя в своих каменных прибежищах, ничуть не опасны. Он распорядился немедленно возводить переправу. Согнанные к берегу ниже течения жители Нурека и солдаты принялись пилить, строгать, рубить...
У тех повстанцев, что располагали фитильными ружьями, оставалось по два-три заряда. Безрезультатно истратив их, они больше не стреляли, изредка давали выстрел только из трех дробовиков, но дробь разлеталась по камням и пригоркам, прикрывавшим солдат. Ризо выпустил еще два последних ядра, которые вызвали только издевательскую ругань и смех гиссарцев. Ризо, озлившись, стал стрелять из пушечек камнями, поджигая оставшийся порох, но кам- нй не долетали даже до противоположного берега. Когда шорох кончился, Ризо в бессильном гневе пнул пушечки ногой — сбросил их в реку: без пороха и ядер это допотопное оружие могло быть только обузой.
Да! Гиссарцы с помощью местных жителей строили большой плот. Восемь бычьих шкур были быстро надуты
воздухом; связанные между собою, они были превращены в основание большого плота,— их спустили на воду, поверху, крест-накрест, наложили тонкоствольный тополев- ник и доски, тщательно скрепили все войлочными веревками... Шесть солдат, ведя под уздцы лошадей, взошли на этот плот. Оторвавшись от берега, плот поплыл. Лежащие по сторонам плота нурекцы — четверо с каждого борта — ударами шестов, заменивших весла, направили плот наискосок течению, к левому берегу. В полуверсте ниже плот прижался к левому берегу, солдаты благополучно вышли и помогли нурекцам подтянуть плот вверх по течению к намеченному для обратной переправы месту. Плот двинулся к правому берегу, и вскоре еще шесть солдат с всадниками взошли на него. Первая переправа была совершена самое большее за полчаса.
Повстанцы видели все, но помешать врагу ничем не могли,— стоило им выйти из засады, как сотни собравшихся на правобережье солдат изрешетили бы их своими пулями. А нурекцы готовили к спуску на воду еще несколько плотов — по-видимому, наместник до утра собирался перевести на левый берег всех своих солдат.
Вдруг Ризо в наступившей вечерней тьме, сняв халат и рубаху, сбросив сыромятные свои сапоги, зажав зубами лезвие ножа, потихоньку стал выбираться из засады.
— Что это еще? Куда ты, Ризо? — удивился Назим.
Ризо только махнул рукой, указав на солдат кушбеги. Таясь между камнями, ползая на животе как ящерица, Ризо подобрался шагов на двести к месту переправы солдат. Не замеченный ими, беззвучно нырнул в воду. Назим и его друзья, потеряв Ризо из виду и не представляя себе его намерений, терялись в догадках. А Ризо, хороший пловец, плыл под водой, изредка высовывая на поверхность голову, чтобы вдохнуть воздух.
Плот с солдатами и лошадьми приближался к середине реки. Ризо, подплыв к нему, нырнул глубже. Солдаты его не заметили. Внезапно плот накренился. Потом одним боком начал быстро оседать в воду. Солдат и лошадей охватило беспокойство. Раздались громкие крики: «Эй, что такое? Плот тонет!..» Плот стал дыбом, лошади и люди полетели в реку. Барахтанье, панические вопли длились во тьме недолго: быстрое могучее течение закрутило их, оторвало от перевернувшегося плота тех, кто успел было за него уцепиться. И все стихло...
Вот, оказывается, что задумал Ризо!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146