» Восэ ответил: «Я послал его с одним делом в Сари-Хосор».
Днем из Богчи за ослом приходил Касым. Брат рассказал ему все и попросил: «Знаю я, знаешь ты! Пока никому ничего не говори!»
Касым, хмурясь, наморщив лоб, искоса глянул на брата:
— Не посоветовавшись ты поступил, Восэ. Вот увидишь, твой Ризо не вернется. И осла выпустил ты из рук, и ячмень!
— Будь что будет! — сказал Восэ.— Я утверждаю, что мужчина иногда должен рисковать. Если я выиграл, той сам успокоюсь, и людям рот завяжу,-- кто против Ризо посмеет хоть слово сказать тогда? Если проиграл, если окажется Ризо вором, то с невеликим убытком навсегда от него избавлюсь... Но только я не проиграю: Ризо честен, как ты, как я .. А если тебе нужно вьючное животное — возьми вон коня, поработай на нем!
И все же Восэ не переубедил Касыма — тот, выходя за ворота дома, подумал: «Что тут поделаешь, коли мой старший брат съел свой разум!»
Если б можно было глядеть сквозь горы, разделяющие долины и ущелья Бальджуана, Каратегина, Дарваза, Куляба и других бекств Восточной Бухары, то, куда ни глянь из родного селения, Восэ увидел бы среди обрывистых скал и на склонах мягких холмов селения, в которых жили его друзья,— на юге ли, на юго-западе — в самом ли Бальджуане или в близком к нему Кальтачинаре; на западе ли — еще дальше, в городе Файзабаде; на северо-востоке — в крутосклонной Тавиль-Даре или, наконец, на северо-западе — в желтопшеничном Сари-Хосор...
Конечно, все это в пределах трех-четырех дней пути, вскарабкиваясь на перевалы, спускаясь с них... Людям из Бальджуанского горного бекства почти не приходилось бывать в таких далеких местах, как Душанбе, Карши, Гузар, Каратаг — на западе, или в сказочной дали — на севере — в Самарканде, Бухаре, Ходженте, Коканде...
Уходили туда только те, кому на родине уже не на что было рассчитывать — обнищавшие, безземельные,— в поисках хоть каких-нибудь скудных заработков; или те, кто надеялся тайком от властей продать там на базаре своего единственного коня. Уходили голодные сироты, чтоб по- пьтт. счастья в любом месте, где могут пригодиться их жилистые, здоровые руки; плолись туда под плетьми конвои рои стражников и те, кого местные властители-богатеи отправляли за подлинное или за мнимое преступление на суд высших правителей в прочные эмирские тюрьмы, откуда мало кому доводилось выбраться на свет божий живыми...
В горном селении Сари-Хосоре был у Восэ милый друг — богатырского телосложения силач Назир, которого Восэ давно объявил своим названым братом. Плохо жилось Назиру, он год назад, в начале зимы, вдвоем со своим приятелем Юсуфом из селения Бачкакон отправился в далекий путь к стоглавому Самарканду — искать работу.
Но вот на днях вернулся, пришел к Восэ Юсуф, сказать о том, что ему с Назиром дойти до Самарканда не довелось, ибо на полдороге, в городе Шахрисябзе, нанялись Они батраками сроком на год к тамошним богатеям. Недавно какие-то неведомые им недруги убили богатея, а подозрение пало на находившегося возле дома Назира, и начальник шахрисябзской полиции бросил Назира в тюрьму.
Печальное известие встревожило Восэ. И он попросил Юсуфа спешно прислать к нему из Сари-Хосора сына своего друга, но пока не говорить ему о том, что произошло с отцом. Через два дня Маджид, двадцатичетырехлетний сын Назира, приехал на осле в Дара-и-Мухтор, к Восэ, Узнав от Восэ об аресте отца, Маджид зарыдал, упал в ноги Восэ:
— Дорогой дядюшка! Только на вас надежда, скажите, что мне делать? Отца моего по клевете убьют!..
Сына своего друга Восэ устроил на ночь в гостином домике, сам заночевал там же. Слабохарактерный, не умеющий владеть собою Маджид до утра плакал, стонал, не давал спать Восэ жалобами и причитаниями. Размышляя о том, какую же помощь можно и нужно оказать Назиру, Восэ понимал, что послать в Шахрисябз Маджида было бы бесполезно. Этот простодушный парень, никогда в своей жизни не ездивший дальше Бальджуана, ничего и никак для освобождения отца сделать не сумеет. Тут действовать нужно с умом, терпением, изворотливостью, упорством, хитростью... Да найдутся ли у самого Восэ все эти качества? Но Восэ помнил, что однажды он и Назир в дружеской беседе дали друг другу клятву: если на голову одного из них падет какая-либо беда, то другой непременно придет на помощь своему другу! Значит, как бы там ни было, а Восэ должен отправиться в Шахрисябз, найти щель, которая дала бы возможность Назиру выбраться из тюрьмы на свет божий.
Утром за завтраком Восэ при Маджиде объявил свое решение семье. Маджид, в приливе благодарности, опять расплакался, припав к груди Восэ, как ребенок. Вслед за ним, поняв, что предстоит, быть может, долгая разлука с отцом и мужем, расплакались Аноргуль и Гулизор. Ну, а тут уж, конечно, пустились в громкий плач и малолетние сыновья — Хасан и Даулят, хоть причина к тому им и не была ясна.
Однако ни Аноргуль, ни Гулизор не стали возражать Восэ — он лучше знает, что ему делать: раз так решил, значит, поездка необходима.
В самый разгар причитаний и слез, когда, забыв о еде, вся семья на общем дворе еще сидела вокруг чаши кислого молока, послышался возглас «ихтч, ихтч», коим всегда погоняют осла. Восэ толкнул в плечо Хасана, тот выбежал и увидел Ризо, входящего во двор вслед за тяжело навьюченным ослом... Появление Ризо сразу разрядило обстановку и обрадовало Восэ: все подозрения селян теперь сразу оказываются пустыми, а само появление Ризо. в такую трудную минуту конечно же доброе предзнаменование в деле, какое затевал нынче Восэ.
«Если угодно будет богу,— подумал Восэ,— то и вторая трудность легко разрешится, и мое путешествие окажется успешным».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146