— Ты с ума сошла, Аноргуль! Встань!.. Этот преступник — заключенный!
. — Нет!.. Он не может быть заключенным! Ему не за что быть в тюрьме! Эй, мусульмане! Правоверные мои братья! Мой отец из-за меня обвинил этого праведного человека за то, что он любит меня, а я сама хочу его взять в мужья!..—Аноргуль обратила свой горящий мольбою взор к управителю и судье: — Владыки мои, властители! Если Восэ виноват, то и я виновата, бросьте и меня в тюрьму вместе с ним!
Халат с головы Аноргуль упал на пыльную землю. Платок соскользнул на шею. Всем открылись разметанные по плечам волосы девушки, ее прелестное, воспламененное отчаянием и надеждой лицо. Такое бесстрашие, такая отвага, проявленные этой юной девушкой, представились всем событием небывалым и удивительным — лучистые, смелые глаза Аноргуль очаровали всех.
Назир вышел вперед, обратился к управителю и судье: —- Почтеннейшие! Я хорошо знаю эту девушку, знаю и отца ее. Девушка была гостьей моей жены. Я как перед богом свидетельствую, клятву даю — эта девушка чиста и невинна. Она и этот юноша, не уличенный ни в чем, полюбили друг друга на жизнь и на смерть!
Назира — охотника-богатыря — в селении все знали, все уважали. Его слова, приязненно воспринятые столпившимся вокруг народом, вызвали у колеблющихся симпатии к Аноргуле и Восэ. Послышались восклицания:
— Молодец, девушка! Красавица! И какая смелость — так защищать любимого!
Освободите парня!.. раздались возгласы. — Любовь не преступленье!.. Да благословит бог их свадьбу! И он и она — оба хотят ее!.. Достопочтенный правитель наш! Пусть справедливый судья сочетает их браком по закону нашему!.. Мы все хотим счастья им!..
Бородатый, широкоплечий, дородный амлякдар Сари- Хосорского тумена повернулся к неказистому, низкорослому, узкобородому судье и спросил:
— Это вы, убежище шариата, скажете?
Этот судья, по имени Абдурасул,— старый мошенник, взяточник и развратник — прославился своими достойными качествами во всем тумене. Любое дело, попавшее к нему на рассмотрение, он всегда решал в пользу той стороны, которая давала ему взятку покрупнее, и потому обычно все дела вел в обстановке келейной, ведя все разговоры с глазу на глаз.
Но сейчас обстановка создалась необычная. Сотни ждущих правосудия глаз наблюдали за ним, судьею, и за управителем, не решившимся что-либо возразить народу. Оба они хорошо понимали, что симпатии на стороне девушки и ее возлюбленного. Оба опасались сейчас возбудить гнев толпы. А кроме того, судья сообразил: если он сейчас здесь же не решит дело в пользу Аноргуль и Восэ, то возбужденные люди могут заставить какого-либо другого священнослужителя (каким считался и он, судья) свершить обряд бракосочетания этих двоих, и тогда все будут с презрением показывать на него пальцем. Доходов при таком отношении к нему у него не прибавится, а тайных недругов у него и так слишком много...
— Так! — подумав обо всем этом, произнес судья.— Богоугодно всякое дело, которое решается в соответствии с установлениями шариата!.. Раз нам клятвенно подтверждено, что девушка по своему решению убежала с юношей, решив стать его женой по всем законам... И если до брака греха не было,— а это тоже подтверждено клятвой... Их брак по велениям шариата считается допустимым.
— Допустимым!.. Дозволенным!.. Допустимым!.. Слава закону нашему! — раздались крики.— Совершите обряд, достопочтенный судья!.. Все мы будем свидетелями... При нас пусть будет их праздник, во славу бога милостивого, милосердного!..
Толпа гудела как сотня натянутых струн.
По приказу управителя тумена стражники развязали Восэ руки. Назир быстро снял свой халат и накинул ему на плечи.
Судья спросил Наймшаха:
— Согласен ли ты на брак твоей дочери с этим юношей?
Наимшах, стоявший с темным лицом, озадаченный и молчащий, смотрел в землю. По-видимому, он боролся с собой, не осмелившись что-либо возразить против заступничества народа,— но и сломить свое упорство для него было не просто. Людей, понявших всю противоречивость его чувств в эти минуты, в толпе оказалось достаточно, ибо со всех сторон послышались крики:
— Соглашайся!.. Соглашайся!.. Во славу бога, дай согласие!..
Наимшах молчал.
— Хорошо! Молчание умного человека означает его согласие! — заключил судья и приказал: — Принесите чашку воды!
И глиняная чашка с водой была кем-то вынесена из ближайшего дома. Судья сел на камень поставил перед собою чашку с водой, подозвал к себе Восэ и Аноргуль, начал читать слова лучшего в этом мире, несущего людям счастье обряда.
Люди с возгласами: «Поздравляем!.. Поздравляем!..» окружили жениха и невесту. Гул радостных восклицаний объединил толпу улыбающихся селян. А некоторые женщины плакали, целовали лоб и руки Аноргуль, подносили подол ее платья к губам, довольные не только своим присутствием при раскрытии цветка ее счастья, но и тем, что впервые на памяти бальджуанок им удалось способствовать спасению бутона от налетевшей было жестокой бури...
Этот необыкновенный день потом на долгие-долгие годы отложился светлым пластом в народных преданиях горцев былого маленького бекства Бальджуан..,
ГЛАВА ВОСЬМАЯ
Люди, много путешествовавшие и видавшие мир, те, кто в поисках поденщины не раз побывали в отдаленных городах и областях Ферганы, Бухары, Самарканда, исходив или изъездив эти места вдоль и поперек, не советовали Восэ пускаться в путь одному. Они знали, что дороги бы
ли не безопасны, путникам доводилось встречаться с разбойниками, грабителями, с волками и барсами, да и кто помог бы одинокому человеку, случись ему заболеть в пути?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146