Выяснилось, что сегодня ночью ждут сообщения о результатах переговоров с правлением компании по вопросу о реэвакуации предприятия, и Накатани остался на заводе, чтобы дождаться телеграммы.
Все трое снова выбежали на улицу. Как бы там ни было, а сегодня ночью они не могли уснуть.
Они не успокоятся, пока не расскажут Накатани или Араки об всем, что произошло. Ведь оба были для них поистине наставниками.
— Ты не устал? — спросил Икэнобэ, обнимая Фурукава за плечи и заглядывая ему в лицо, когда они сошли с поезда на станции Окая.
— Что ты! Ведь нынче совсем особый вечер! — откликнулся Оноки, прежде чем Фурукава успел ответить.
Взявшись под руки, они шагали по озаренному луной «шоссе Кадокура»; Фурукава совсем забыл о своей болезни и не чувствовал усталости.
Асфальтированное шоссе было окутано легкой, влажной дымкой тумана, и знакомая дорога казалась в эту ночь совсем новой, преображенной.
— Не слишком ли рано ты стал выходить? — спросил у Фурукава Накатани, появляясь из дверей здания профсоюзного комитета, перед которым оказались друзья. Потом за спиной Накатани выросла фигура Араки. Засунув руки в карманы брюк, Араки молча улыбался. Он как будто о чем-то догадывался и внимательно вглядывался в лица юношей.
— Мы вступили в коммунистическую партию! Накатани удивленно раскрыл глаза. Араки, не произнося ни слова, порывистым движением протянул руку.
— Молодцы! Правильно поступили! — проговорил он, наконец, крепко сжимая руку Фурукава. — Я тоже уже решился... Опередили вы меня, ну, зато теперь будете поручителями...
Фурукава радостно захлопал в ладоши.
— Пошли! — тряхнув головой, крикнул Оноки, и трое друзей снова устремились вперед.
— Куда вы? — донесся сзади голос Накатани, и они, уже переходя висячий мостик, откликнулись:
— В горы! В го-о-ры!..
Им хотелось взобраться как можно выше. Они поднялись на вершину горы, вышли на знакомую поляну и остановились, касаясь плечом друг друга.
Луна висела прямо над пиком Ягатакэ. Ветер стих, и поверхность озера Сува отливала мягким золотым блеском. Горные вершины сияли серебром, а впадины
и складки гор были окутаны туманной дымкой. Заводские трубы, обступившие берега озера, чернели в ночном тумане.
- Фурукава, кричи «ура»! Ты первый заговорил об этом, так ты и подавай команду!
Они стояли, повернувшись лицом к бетонным заводским трубам, озаренным лунным сиянием. На этом старом, имевшем почти полувековую историю заводе впервые появилось три коммуниста.
От волнения на глазах у Икэнобэ выступили слезы, Все трое подняли руки вверх:
— Да здравствует наш день!
- Да здравствует Коммунистическая партия Японии!



















1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113