..
Накатани, улыбнувшись, кивнул в ответ.
— И в первую очередь Жаба набросится на Араки-сан! «Ну-ка, Араки, поди сюда. Ты уволен!» — шутливо подхватил Оноки..
Араки кончил составлять текст воззвания и некоторое время смотрел, чуть прищурив глаза, на озеро, видневшееся между скалами. Он о чем-то размышлял.
— Воззвание нужно расклеить сегодня же, до окончания рабочего дня, — сказал он наконец, протянув Накатани блокнот с текстом воззвания; тот, прочитав, передал его дальше по кругу. Араки уселся поудобнее и обхватил колени руками. — И еще один вопрос — не привлечь ли нам членов «Комитета дружбы?» Из них можно будет сразу же создать подготовительный комитет по организации профсоюза.
— Так...
— Таким образом мы сумеем захватить инициативу и опередить Жабу.
Накатани кивнул в знак согласия, но, как человек осторожный, всё-таки задумался.
Синъити охватило нетерпение. Он снова вспомнил лицо директора, когда тот крикнул им «убирайтесь!» Теперь это лицо вызывало в нем уже не страх, а лишь ненависть.
Среди деревьев мелькнуло,красное кепи, и показался Кискэ Яманака. По лицу его было видно, что он явился с чрезвычайно важным сообщением. Подбежав к Араки, Кискэ зашептал ему что-то на ухо.
— Что такое? Такэноути? — закричал уловивший несколько слов Оноки. — Шпион проклятый! Надо его проучить!..
Касавара и Накатани поднялись. «Уж не я ли, зазевавшись, навел его на след?» — мелькнуло в голове Синъити. Но было поздно что-либо предпринимать — в кустарнике послышались шаги.
— Как быть? А что если мы перейдем в контратаку?
Как ни говорите, ведь Такэноути состоит в социалистической партии. У него, вероятно, имеются свои расчеты, и протестовать против профсоюза он не станет, — заговорил Араки.
На поляне появился Такэноути в черном пиджаке, который обычно носил на работе. Он шел, заложив руки за спину.
— О, да тут все в сборе! — воскликнул он, притворяясь удивленным; на его белом, как у женщины, лице играла улыбка. Маленькие глазки под набухшими веками шныряли по сторонам.
Араки бросил беглый взгляд на Такэноути.
— Я добьюсь от него согласия участвовать в профсоюзе и тем самым обезоружу его! — еще раз тихо повторил он, обращаясь к Накатани.
Когда после полудня во втором сборочном цехе на столбах, поддерживавших потолок, было расклеено воззвание, малорослая Кику Яманака, то и дело приподнимаясь на цыпочки и вытягивая шею, тщетно пыталась прочесть его со своего места у станка. Она никак не могла разобрать, что там было написано. Кику была близорука, и иероглифы расплывались у нее перед глазами. А кроме того, она злилась на работавшую за соседним станком Мицу Оикава.
— Там написано: «Товарищи! Создадим профсоюз и добьемся прибавки заработной платы!» — не отходя от станка, вслух прочла воззвание Мицу Оикава, бледная, тоненькая, высокая девушка. — Неужели это возможно? Как ты думаешь?
Кику Яманака упорно избегала смотреть на Мицу и ничего не ответила ей. В душе она вся кипела: еще смеет подлизываться!
Постепенно разговоры о воззвании всполошили весь цех. Сегодняшнее воззвание было совсем не похоже на те объявления, которые обычно вывешивались около стола начальника. Этот плакат был наклеен на столбе в самой середине цеха, и хотя старший мастер Касавара, сидевший за своим рабочим столом, делал вид, будто ничего не знает, работницы безошибочно чувствовали, что вряд ли он непричастен к подписавшей воззвание .«инициативной группе».
- Неужели это возможно?
— А что такое профсоюз? — слышался шепот в цехе.
Девушки еще не привыкли открыто выражать свои чувства, даже когда речь шла о том, чтобы добиться повышения их собственного заработка, как призывало к тому воззвание. «Правда ли это? Да может ли так быть?» — спрашивали работницы. Они всё еще не представляли себе, что это действительно может осуществиться.
Но они чувствовали, что тут скрывается что-то серьезное. Правда, старший мастер Касавара ничего им не говорил, но зато конторщица Хана Токи сегодня обходила цех, тихонько разъясняя работницам, что такое профсоюз. Значит, всё это делается втайне от компании, вопреки желанию компании!
Даже страшно немного! И в то же время — захватывающе интересно! Цех, в котором работали почти одни женщины, постепенно оживился, наполнился тихими голосами. Если бы не непрерывно движущаяся лента конвейера, в разных концах цеха, вероятно, возникли бы маленькие стихийные митинги.
Конвейер, слегка постукивая, продолжал равномерно двигаться. Работницы, изготовлявшие электросчетчики, сидели вдоль конвейера на таком расстоянии друг от друга, которое, в соответствии с показаниями хронометража, установлено для сборки отдельных деталей. На одной линии конвейера шла работа по изготовлению катушек, на другой производились операции по сборке крышки и проверке годности шкалы и стержня. В конце цеха детали переносились на другой, двигавшийся уже в обратном направлении конвейер, на нем всё это монтировалось и превращалось в счетчики, которые можно увидеть в каждом доме, во всех уголках Японии.
Движение конвейера — это воля и дух компании. Все следят друг за другом, и поэтому никто не может ослабить темп работы — таков руководящий принцип этой системы. ._.
— Ладно! Я пойду посмотрю.
Смелая Кику Яманака остановила станок, подошла к столбу и, подбоченившись, стала читать воззвание. Кику сама не могла понять, как она отважилась на такой отчаянный поступок.
— Ну, что? Так и есть? Да? — тряхнув косичкой, обратилась к ней Мицу Оикава, когда Кику Еернулась
на свое место. Но Кику не отвечала. Она проворно обматывала изоляционной лентой четырехгранный железный стержень и, нажимая педаль, тянула к себе рукоятку.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113