Она не раз пыталась его расшевелить:
— Ты бы поговорил с людьми, растолковал бы им, что там написано,— убеждала его Мокра.
Станко только пожимал плечами.
— Ты ведь учитель.
— Да, но я учу детей.
— Разве взрослые, которые ничего не понимают, не такие же дети?
— Нет, взрослого не станешь драть за уши, если он не понимает, о чем ты ему толкуешь.
Против такого веского аргумента Мокре нечего было возразить. Она ждала известий от своего беглеца, но тот, наладив пересылку запрещенных изданий, сообщил ей, что уезжает из Бухареста, а потом и след его простыл. Шли месяцы, а о нем не было ни слуху ни духу. Мокра ждала вестей и от сына. Тот писал ей письма, но сообщал в них, как всегда, о своем здоровье, о занятиях, об экзаменах или просил выслать денег. Читал письма Мокре обычно Станко, объясняя непонятные слова и выражения. Но он и сам не все понимал и в таких случаях откровенно говорил:
— Не знаю, что это значит, не понимаю: что-то слишком мудреное.
Гораздо доступнее для Станко были письма Драгана, младшего сына Мокры, девятнадцатилетнего юноши, тоже учившегося за границей. После трагической смерти брата он вернулся было домой, но по настоянию матери снова уехал за границу. Наука, однако, нелегко ему давалась. Смерть брата потрясла юношу. Все в нем кипело, все возмущалось. Когда Драган ненадолго приехал в Рущук, матери немало пришлось с ним повозиться. Каждую минуту он готов был накликать на себя беду, на каждого турка готов был броситься. Мокра поспешила отправить его за границу, рассчитывая, что учение его образумит. Письма Драгана, несмотря на все его попытки быть осторожным, кишели опасными намеками, которые приводили Мокру в восхищение.
— Вот мой Драган,— говорила она,—пусть только подрастет, уж он сумеет справиться с турками.
Одно только беспокоило ее,— почему Драгану не сидится на одном месте. Вначале он отправился в Одессу, оттуда в Вену, затем в Женеву и наконец в Белград, чтобы поступить в военное училище. Последние два слова были подчеркнуты. Дочитав до этого места, Станко воскликнул:
— Разве можно такие вещи писать?
— А что такое? — спросила Мокра.
— Военное училище!
— Почему же нельзя об этом писать?
— А если бы это письмо попало в руки к туркам?
— Ну так что ж?
— В военной школе в Белграде учат воевать с турками, чтобы выгнать их из родной страны, как это сделали сербы..
— И Драган этому выучится? — с восторгом спросила Мокра.
— Если он поступил в военное училище, то наверно учится, но выучится ли? Этого я не знаю.
— Выучится, выучится!.. мой соколик, мой голубчик, сыночек мой. Молодцом будет.
Известие это чрезвычайно обрадовало Мокру. Она любила младшего сына больше всех и мечтала о великих подвигах, которые он совершит. Она не сомневалась, что он будет великим героем, вроде тех, о которых говорится в сказках. Она была уверена, что Драган создан для-чего-то необыкновенного, и заранее гордилась его будущими подвигами.
— О нем будут слагать песни! — мечтала мать. Вскоре после получения радостных известий от Драгана Станко рассказал Мокре о своей неудаче.
— Попался я,— сообщил он.
— Что случилось?
— Заметили, как я приношу газеты в читальню.
— О! — воскликнула Мокра.— Как бы не случилось беды!
— Бог знает чем все кончится.
Станко рассказал, как все произошло, и они стали советоваться, как быть дальше. Учитель не преминул рассказать и о сходке в саду хаджи Христо.
Мокра знала кое-что о Стояне.
— А,— воскликнула она,— это сын механджи из Кривены. Я о нем слыхала. Отец его не болгарин, но
хороший и богатый человек. Стоян учился в Бухаресте. Кажется, хаджи Христо прочит его себе в зятья.
— А какая у хаджи Христо красавица дочь!
— Да, красавица,— согласилась старуха.— Она иногда к моей Анке приходит. А кто же этот второй?
— Его зовут Никола. Какой-то бедняк, учится у портного француза, который открыл на рынке мастерскую.
— Здешний?
— Кажется, нет. Я еще не встречал людей, которые так усердно читают.
— Что же он читает?
— Все, что только найдет в читальне. Я помню, как он пришел в первый раз, год или полтора назад. Он тогда ничего не знал, а теперь какой стал умница. Так и режет про Болгарию, будто по книге читает. .
— Надежный ли он человек?
— Да бог его знает. Кажется, усердный малый. — Как он выглядит?
Станко подробно описал наружность Николы, сказал даже, как он одет и какая у него шапка. По этому описанию Мокра узнала Николу, когда встретилась с ним возле обрыва.
— Я узнала этого молодого человека,—- сказала потом старуха Станко.— Он мне понравился. А ты им доволен?
— Доволен. Он очень исправно приходит за газетами, носит их в читальню и, если верить его словам, готов в огонь пойти за родину. Усердный, усердный малый...
Через несколько дней после этого разговора пришло письмо от Петра, в котором он, между прочим, писал: «Я больше не пишу, так как обо всем узнаете от Драга-на. Он скоро приедет в Рущук».
Это известие озадачило Мокру.
— А как же со школой? Разве можно окончить военную школу за три месяца?
— Можно,— ответил Станко,— только не кончить, а бросить... Разве что Драган хочет приехать на время, а потом опять вернуться в школу.
— Слишком много денег тратит он на разъезды,— заметила старуха.— Но, может быть, так надо. А как он приедет из Белграда?
— Скорее всего па австрийском пароходе.
— Разве другого пути нет?
— Есть. Но этот самый удобный и самый дешевый. Дни прибытия пароходов в Рущук были известны.
— Буду ждать его,— сказала Мокра и через некоторое время прибавила:
— Знаешь что? Я хочу взять к себе в дом Николу.
— Он учится у портного,— ответил Станко.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87