Следи хорошенько за мной и повторяй все, что я буду делать. Смотри.— Подойдя к колодцу, он сел в бадью и начал спускаться, держась за цепь.— Я скажу, когда тебе садиться, а сам буду ждать тебя внизу.
Он исчез. Стоян стал смотреть в колодец. Вскоре поднялась пустая бадья и послышался голос:
— Садись и держись крепче за цепь.
Стояну не хотелось спускаться в черную пропасть,, но иного выхода не было. Собравшись с духом, он сел в бадью. Все его тело сотрясала дрожь, но все же он начал спускаться, медленно перехватывая руками цепь и стараясь держаться как можно крепче. Голос Николы снизу ободрял его:
— Смелей! Только покрепче держи цепь!
Бадья спускалась все глубже и глубже и вдруг сильно качнулась вбок. Стоян почувствовал на себе руку Николы и услышал:
— Вылезай!
Они находились в полной темноте.
— Пусть теперь собирают заптии со всей Турции, нас все равно не найдут. У тебя спички есть?
— Ни одной.
— Проберемся ощупью. Пойдем.
Стоян пошел за Николой. Вскоре они добрались до ниши и уселись.
— С какой стати они вдруг нагрянули к Мокре? — спросил Никола.
А никто бы не нагрянул к Мокре, если бы не хаджи Христо. В этот вечер к нему явился Аристархи-бей, чтобы произвести обещанный обыск. Он перерыл всю комнату Стояна, но ничего там не нашел. Потом, уже как гость, он прошел в гостиную. С ним был толстый ага и какой-то чиновник из конака. Хозяева с ног сбились, угощая гостей. Заптии остались во дворе, развлекаясь мастикой; в гостиной же подавали отборные фрукты, варенья, ликеры, пирожные — словом, всевозможные сласти, до которых турки большие охотники. Гости беседовали о разных разностях и наконец коснулись злобы дня.
— Собственно говоря, я ничего не знаю, но...— промолвил хаджи Христо.
— Но что?
— Я, пожалуй, сказал бы, если б...
— Конечно, конечно! — уверял бей, догадавшись, что хаджи Христо хотел сохранить это втайне.— То, что ты мне шепнешь на ухо, как в воду канет.
— Есть у меня дочка, да, к несчастью, она влюблена в Стояна...— вздохнул хаджи.— Конечно, это ни к чему не поведет, стану я отдавать свое дитя такому негодяю! Но она что-то зачастила к Мокре. Прежде, бывало, за три месяца ни разу не зайдет, а теперь чуть ли не по три раза на день бегает.
— А ты спрашивал, зачем она ходит туда? — Спрашивал, спрашивала жена, но сам знаешь, эфенди, в подобных случаях...
— Ну, конечно, она не скажет, хоть ее на куски режь.
— Да...
— Гм,— раздумывал бей.— Это важное сведение. Только в ваших домах можно так спрятаться, что и не найдешь.
— Нет уж теперь таких тайников, какие прежде бывали.
— Ну все-таки?
— Есть, правда, у Мокры одно местечко — точь-в-точь как в моем доме.
— Покажи мне свое.
— Пойдем, эфенди.
Хаджи Христо повел бея в комнату, рядом с которой находился точно такой же тайник, какой был возле комнаты Анки. Хозяин показал, как поднимается стена и как, подняв половицу, можно выйти во двор. Иленка видела все это из соседней комнаты, но подумала, что это продолжение обыска, и нисколько не обеспокоилась бы, если б не услышала, что говорят о Мокре. Это имя» произнесенное отцом в присутствии следователя, повергло ее в страшную тревогу, тем более что она была лишена возможности предупредить молодых людей о грозившей им опасности. «Впрочем,— успокаивала себя Иленка,— быть может, я ошибаюсь. Наверное, мне послышалось». Наконец Иленка уверила себя, что провидение защитит молодых людей, если им что-либо грозит. Она всю ночь не спала и молилась.
Между тем Аристархи-бей вернулся в гостиную и начал вместе с агой обдумывать план обыска у Мокры. Ага послал за заптиями и велел им окружить дом Мокры так, чтобы даже мышь не могла выскочить оттуда незамеченной. Они выпили еще по рюмке шартреза, отведали граната и миндаля и отправились в путь. Дом Мокры был уже окружен густой цепью часовых. Ага стал стучать в ворота, нисколько не опасаясь шума, ибо был уверен, что, если кто-нибудь и скрывается в доме, его наверняка поймают.
При первом же стуке Мокра разбудила Анку и велела ей предупредить Николу и Стояна о приходе заптий.
Анка вскочила с постели и как была, в одной рубашке, побежала к молодым людям. Не найдя их в тайнике, она спустилась по лестнице, выбежала в сад, произнесла слово «заптии», вернулась обратно, втащила лесенку,, сложила постель и таким образом уничтожила всякие следы их пребывания в комнате. Затем Анка так же быстро вернулась к себе и легла снова. Она тотчас же услышала в саду тяжелые шаги заптий и поняла, что они направляются к проходу, ведущему к отверстию в полу. Сердце у нее замерло. В доме тоже слышались шаги и голоса. Кто-то говорил:
— Мы получили донос, должно быть ложный, но ты не пеняй на нас: мы сделаем обыск, чтобы уличить доносчика.
— Любопытно, однако, кто бы это мог на меня донести?— спрашивала Мокра.
— Я не могу тебе назвать доносчика, .но обыск сделать надо.
— Ищи, эфенди, я сама помогу тебе. Шаги все приближались и наконец раздались в соседней комнате.
— Куда вы, эфенди? — спросила Мокра.
— Туда,— отвечал мужской голос.
— Там спит моя дочь, молодая девушка.
— Пусть прикроется.
— Анка!—крикнула Мокра.— Мужчины идут, прикройся.
В комнату вошел Аристархи-бей, ага и несколько зап-тий с фонарями в руках. Ага указал пальцем на дверь шкафа, откуда поднималась стена. Это удивило Мокру. Пока один из заптий открывал дверь, она сказала Ари-стархи-бею:
— Я только что хотела указать тебе эту комнату. — Гм,— буркнул бей.
Заптии подняли стену, поискали, но ничего не нашли.
— Ничего? — недоумевал бей.
— Ничего,— повторяли турки.
— Нет ли там одежды?
— Есть фереджия, яшмак, шальвары, папучи, туфли.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87