Когда в ворота забарабанили кулаками, Анна перекрестилась, закуталась в платок и пошла отворять.
— Где хозяева дома? Где учитель? —- спросил офицер.
— Уехали, господин офицер,— ответила Анна по-венгерски.
— Выходит, от нас бежали?
— Это их дело!
— А ты кто такая?
— Я? Старая женщина.
В эту ночь господа офицеры устроили шумную попойку. Солдаты перерезали всех кур во дворе, потом натаскали в классы соломы и разместились там на ночлег. Один из них — человек средних лет, заговорил с Анной. Вид у него был удрученный. Он оставил дома четверых ребят и не имел о них никаких вестей.
— Наши говорят, что через месяц мы вступим в Бухарест, да только я не верю. Русские близко, а с ними шутки плохи.
— Да, — согласилась Анна. — Сила...
— Будь она неладна, эта война.
Офицеры перепились, рубили саблями подушки, били стекла, рвали книги Джеордже. На другой день они убрались. Старуха с тяжелым сердцем принялась наводить в доме порядок. Что скажет дочь, когда увидит весь пот разгром?
Через три дня вернулась Аннуца с Даном и большой группой крестьян. Немцы и венгры перехватили их около Гурбы и вернули назад. Аннуца была вне себя от горя — ее Андрей отбился от них и пропал.
— Ничего, найдется,— ободряла ее старуха, хотя знала, что говорила попусту. Таково уж сердце матери — никогда не находит покоя. Когда-нибудь дочь узнает, что в нашей жизни все заранее расписано и нечего лезть на рожон: что суждено, то и сбудется,— судьбу не изменишь.
Однажды Анна сидела на завалинке, глядя на опустевший двор. Вдруг она услышала приглушенный крик и увидела, что Аннуца упала среди двора. Старухе показалось, что ее сердце сжалось в ледяной комок, она кинулась к дочери, стала перед ней на колени и приложила ухо к груди. Сердце больше не билось. Потрясенная, Анна застыла перед телом дочери, не в силах даже плакать. Потом вся кровь ударила ей в голову, и, подняв к небу худые старческие руки, Анна прошептала: «Господи! Ну и пес же ты, если так нас терзаешь!»
Собрав все силы, Анна подняла труп дочери и втащила его в дом. Там она приблизила к посиневшим губам умершей зеркало, но оно не запотело. Дан плакал, бессильно уронив руки.
— Сбегай за дядей Цулей,— сурово приказала ему Анна. — Пусть придет... Что же мы будем делать? В селе-то нет священника.
Цуля смастерил гроб из найденных на чердаке старых досок. Он же вырыл на кладбище могилу. С трудом удалось найти худую телегу, в которую запрягли корову. Старуха, Дан и Цуля проводили гроб по пустынной улице, залитой лучами унылого осеннего солнца.
С помощью веревки они спустили гроб в могилу. Потом Цуля взялся за лопату, чтобы забросать яму землей, но старуха остановила его.
— Подожди, мы же не язычники.
И она запела хриплым дрожащим голосом:
— Со святыми упокой, прими, господи, душу усопшей рабы твоея, в место светлое, где нет ни печали, ни забот, ни воздыхания...
Опершись на лопату, Цуля подпевал «Аминь» ж «Вечная память». Потом они принялись зарывать могилу -— Цуля лопатой, а старуха с Даном — руками.
Молчаливые, вернулись они домой. Вечером старуха Сказала внуку:
— Самое лютое наказание для человека, Дануц, — это жизнь. Ад, которым нас пугают, находится на земле. Только на земле...
Все это осталось позади. Люди вернулись из скитаний, война окончилась. Эмилия получила письмо, что Дже-ордже жив, воюет добровольцем на стороне русских и скоро вернется домой.
Зима была тяжелой и долгой. Скорчившись у печи, старуха прислушивалась к вою бушующей над степью вьюги, скрипу колодезного журавля и шуршанию снега на кровле. Сон почти не приходил к ней, и она целыми ночами вспоминала мертвых и разговаривала с ними.
Но вскоре зазвенела капель. Старуха вышла во двор. Было еще холодно, но ветер потеплел и стал мягче.
Через две недели Анна пощупала веточку вербы и почувствовала под пальцами мягкие шелковистые почки. Солнце овеяло ее лицо мягким, животворным теплом, а по временам, когда тепло уходило, старуха зпала, что солнце скрывалось за тучу. Зпала, но не видела. Анна почти совсем ослепла.
От Джеордже пришло письмо, где он писал, что ранен под Дебреценом и скоро приедет.
По селу ползли разные непонятные слухи, как это бывает после каждой войны. Всем хочется жить, получить сполна с кого угодно за пережитые страдания. Мужики стали болтливыми и немощными, как бабы, война выжала из них все силы, тяжелые времена вконец запугали. Поговаривали, что в селах будут теперь, как у русских, колхозы, люди станут есть из общего котла, а на работу выходить по рожку, как скотина.
— Коли правда, что говорят,— ведь и в Венгрии было то же после первой бойни,— тогда снова поднимутся крестьяне, непременно поднимутся.
Горе тому, кто посягнет на извечный порядок. Старая Айна знает, что нет ни людей, ни сил, способных на это, есть только слова, рожденные горечью людей.
Старуха совсем ослабела и давно уж не выходит со двора. Но мысленно она может гулять сколько угодно по улице до самого креста на околице, откуда начинаются поля. Анна знает, какой югэр кому принадлежит и как называется, словно на каждом клочк# земли стоит его хозяин.
Теперь весна. Дует ветер, и от этого набираешься сил, и кажется — работал бы от зари до заката. После хорошего, но не слишком обильного обеда, чтобы не отяжелеть и не клевать носом, снова сгибался бы над плугом, не спуская глаз с черных, жирных пластов, которые отваливаются в стороны. Они твои, эти пласты, твои, с незапамятных времен, от дедов и прадедов и во веки веков.
ГЛАВА II
1
С запада наползала и ширилась крутолобая, как буйвол, синяя туча. Под ее отвислым животом оставалась еще узкая полоска зеленоватого, словно стеклянного неба, откуда лился слабый, рассеянный свет.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190