— Неужели это ты один? — Ша-ша глядела на него, широко раскрыв глаза.
— Конечно, один!
— Почему ты пошел на такую страшную опасность? Из мести? — заморгала глазами Ша-ша.
— Из мести! — Лян Юнь сурово нахмурился. — Ты знаешь, что на японской пристани был офицер, по фамилии Цао. Не знаешь его? Так вот несколько дней назад, когда я работал на военной пристани, он ни за что ни про что избил меня илетыо. «Хорошо же, — подумал я, — не могу тебе теперь ответить, так ночью сумею!» И сумел. Пусть теперь полюбуется!
— А-а...— как-то недоверчиво протянула Ша-ша.
— Ты что, опять мне не веришь?
— Я? — Ша-ша улыбнулась. — Верю. Только неужели из-за такого пустяка ты устроил этот фейер-верк?
— А почему бы нет? — Он бросил на нее нарочито свирепый взгляд. — У меня гордость есть. И характер такой: кто меня оскорбит, тому это даром не пройдет; а кто ко мне хорошо отнесется, того век не забуду.
Ша-ша потупилась.В ту же ночь начались массовые аресты. Были арестованы многие из молодых парней, живших в районе порта и на прилегающих к Ласточкиной горе улицах. Но эти аресты в конце концов ничего не дали.
На другой день после того, как было снято оцепление, Лян Юнь простился с Ша-ша и покинул ее дом.
Целый день он проспал в вентиляционном колодце, завернувшись в одеяло, которое дала ему девушка.
Пешеходов на улицах было мало, Сначала он решил разыскать Эр-мань и пошел туда, где она обычно раскладывала свой лоток. Девушки еще не было. Он, присел неподалеку и стал ждать. Через некоторое время с большой корзиной в руках, пришла Эр-мань. Лян Юнь отвернулся в сторону. Она не заметила его.
Разложив товар, она присела подле. Лицо ее было очень грустным.
— Пачку сигарет «Парус», — произнес Лян Юнь, изменив голос и не оборачиваясь.
Эр-мань протянула ему сигареты. Рука с сигаретами застыла на полпути. Пачка полетела на землю. Эр-мань схватила его за плечи.
— Братец Лян!.. — Голос ее осекся.
Он обернулся к ней и накрыл своими руками ее руки. Они молчали, внимательно глядя друг на дру-
га. Эр-мань как будто немного осунулась. Под глазами была легкая синева.
Девушка подавила в себе готовые прорваться слезы и тихо спросила:
— Брат Лян, где ты прятался эти два дня?
— На Ласточкиной горе.
— На Ласточкиной горе? Где же там можно спрятаться?
— И в жизни не догадаешься!.. Скажи лучше, где Шан и Фын? Они вернулись?
— Вернулись в тот же вечер, потом снова ушли.
— Мне нужно их поскорее увидеть.
— Давай так сделаем: ты посмотри за лотком, а я попробую разыскать папу. Может, это удастся сегодня же.
После его исчезновения Фын и Шан решили, что им нужно на время скрыться. Место, где они укрывались, знала только одна Эр-мань.
Девушка вкратце рассказала отцу о приключениях Лян Юня, Шан с облегчением вздохнул.
— Ох уж эта молодежь! Мы тут чуть с ума не посходили, переживали за него... Эр-мань, пойди купи немного мяса и лапши. Надо отпраздновать наш успех.
— Эр-мань, не забудь и вина! — крикнул ей вдогонку Фын.
Шан молча слушал рассказ Лян Юня. Он- дотошно выспрашивал о каждой фразе, которая была произнесена в доме Ша-ша.
— Ты признался ей, что пожар — дело твоих рук?
— Да. Японцы преследовали меня по пятам.
— Плохо. В таком случае она, конечно, догадалась, что ты подпольщик.
— Это... — Лян заколебался. — Вряд ли она может об этом догадаться. И, по-моему, она вовсе неплохая девушка.
— Среди таких, как она, хорошие встречаются очень редко, — вставил Фын.
— Маленький Лян! — Шан не спускал со своего собеседника глаз. — В человеке можно разобраться только путем классового анализа. Из какой семьи происходит Ша-ша, какое воспитание она получила? Именно такие, как она, угнетают нас. Скажи, могут ли эти люди быть заодно с рабочими? Пусть она теперь довольна, что сделала доброе дело, помогла тебе в беде. Но в другой раз, когда ее классовые интересы окажутся под ударом, увидишь, как она быстро изменится!
Лян Юнь сидел, опустив голову. Его лицо пылало. Но он собрался с духом и проговорил:
— Дядя Шан, если меня арестуют, я никогда не предам товарищей.
— Это другое дело! — Шан с силой взмахнул рукой. — Это основное требование к каждому революционеру, А сегодня мы говорим о том, что ты разоблачил себя. Может из-за этого пострадать вся наша работа...
Лян вытер рукой выступивший на лице пот. Он молчал.
— Борьба наша — очень сложное дело, — продолжал Шан. — И нужно уметь четко разграничивать друзей и врагов. — Шан замолчал. Потом, уже мягче, добавил: — Некоторое время Ша-ша будет, наверное, молчать, потому что сама в этом деле замешана. Но существа дела это не меняет. Вопрос очень серьезный. Нужно посоветоваться с товарищами из горкома.
Под вечер Шан вернулся.
Он сообщил: горком также считает дело очень серьезным и предлагает Лян Юню немедленно покинуть город и перебраться в партизанский отряд.
— Все уже приготовлено. Дойдешь до населенного пункта Цинлунчжай и там разыщешь Пан Хуэя. Он доставит тебя к командиру партизанского отряда Вану. Но теперь очень трудно передвигаться по дорогам. Особенно в последние дни. Все дороги, ведущие из города, блокированы. В горах тоже на каждом шагу посты. Остается только возможность выбраться морем. Но и это тоже нелегко. Тут нужны выдержка и смелость. Ты меня понимаешь?
— Понимаю.
— Ну, хорошо. По городу уже не ходи. Немедленно отправляйся к заливу Черных камней и жди меня там. Найди себе какую-нибудь расщелину, чтобы надежно спрятаться. В двенадцать ночи к Черным камням причалит сампан. С сампана тебе три раза свист-нут, тогда только выходи и отвечай на сигнал. Пароль такой. Ты спросишь: «Наступил ли прилив?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67