— предложил он своему спутнику.
Идя подальше от Чэня, он мог, случись что, спастись бегством.
— Мы ведь не в походе и не в бою. Какое там еще расстояние! — сказал Чэнь.
Лю Фу нечего было возразить. Они спустились с горы и подошли к деревне. Лю Фу еле помнил себя от страха. По дороге им то и дело попадались солда-ты в гоминдановской военной форме. Они с воинственным видом сновали по фанзам. У Лю Фу подгибались колени. Чэнь же, казалось, совсем не обращал на них внимания. Один раз какой-то солдат направился прямо к ним. Лю Фу остановился.Чэнь как ни в чем не бывало продолжал идти. Солдату нужно было всего-навсего прикурить. Он остановил Чэня и попросил его поделиться огоньком. Чэнь с издевкой спросил:
— Земляк, тяжелая работенка, а?
— Работа тяжелая, да жизнь не тяжелая! — Солдат сделал глубокую затяжку и, не оборачиваясь, ушел.
— Лао Чэнь, — тихонько проговорил Лю Фу, приблизившись, — чуть-чуть не попались, а?! И как это ты решился с ним заговорить?
— Л чего бояться? Ведь У нас на лбу не написано, что мы партизаны.
Лю Фу задумался. Действительно, выходило вроде бы так. Он несколько успокоился. Но невольно при виде каждого одетого в военную форму человека на него волной накатывался страх.
Они дошли до второй деревни. Чэнь разыскал знакомый дом. Вошли.
Человек лет пятидесяти приветливо вышел им навстречу.
— А, Чэнь! Давненько тебя не было видно!
— Да... — Чэнь стал набивать табаком свою трубочку. — Дядюшка Сунь, последнее время дела идут как будто ничего!
— Есть какое-нибудь дело — заходи, гостем будешь!
Он провел Чэня и Лю Фу в комнату. Выгнал всех домашних. Осторожно спросил:
— Чэнь, вы что, все ушли в горы?
— Да.
— Виллу-то эту, что у Теплых ключей, вы сожгли?
— Да как тебе сказать...
— Что, боишься, старик проболтается? Да все сельчане уже давно знают. Говорят, что это начальник района Лян со своими людьми действует. Рябого ты знаешь? Его Лян Юнь тогда ранил, — жаль не убил, собаку! — так он своими глазами видел Лян Юня.
— Угу... — Чэнь промычал что-то невнятное.
Лю Фу перепугался. В этой операции он не участвовал, но по рассказам партизан знал, что вилла сильно пострадала. Разворошишь осиное гнездо — разве осы тебя пощадят? Нет, Лян Юнь все-таки слишком молод! Он недовольно покачал головой.
— Чэнь, — еще тише сказал Сунь. — Рябой привел сюда роту солдат, а сам остановился у Цао. Вчера вечером нагрянули. У них целых три пушки. Вам нужно быть настороже.
— Да. Спасибо тебе, отец. Помоги нам раздобыть еды — все наши припасы кончились.
— Это можно. У всех зерно припрятано. Сегодня ночью присылайте людей. А я пока надежных людей оповещу.
— Нужно только, чтобы все были надежные, — предупредил Чэнь.
— Конечно! Неужто я не понимаю? Я тут ключ к каждому знаю, можешь не беспокоиться! Вечером, как придете, я буду вас ждать у входа в деревню. Условный сигнал — крик дикой утки три раза. Договорились?
— Нет, ты просто молодец! — восхищенно воскликнул Чэнь. — Тогда мы пошли!
Лю Фу оставил мешки. Выйдя со двора старого Суня, они зашли в другой двор. Всю дорогу Лю Фу вспоминал: кто же этот Рябой? Целая рота солдат, да еще с пушками. Эти уж как пить дать будут горы прочесывать! Он снова задумался над тем, что его ждет, если вдруг...
Лян Юнь с секретарем Сюе обдумывали текст листовки, когда часовой доложил, что два крестьянина принесли зерно.
Когда крестьян провели в лесок, Лян Юнь сразу узнал одного из них — это был старый Ма из Фан-чэнпу. Старик сбросил с плеч принесенный мешок, отер со лба пот.
— Состарился я совсем. Никуда не гожусь. Прошел самую малость по горам — и запыхался...
— Отец! — Лян Юнь обнял его и посадил на камень. — В такую даль ты сам понес мешок! Тяжело ведь.
— Да. Эти щенки хуаньсянтуани словно повзбе-сились. На всех кидаются! Но только со мной им сладить не удалось. — Старик засмеялся.
Парень, пришедший вместе с ним, тоже улыбнулся.
— Кто это? — спросил Лян Юнь у старика.
— Из нашей деревни. У старого абрикосового дерева живет. Фамилия, кажется, Чжан. Эх, память совсем никуда не годится! Лица хорошо помню, а фамилии из памяти вылетают. Мы с ним на тропинке к вам встретились. Вот вдвоем и пришли. Только увидели друг у друга мешки за плечами: ага, значит, оба партизан ищем!
— Спасибо тебе, товарищ Чжан!
— Да что ты, командир! — смущенно возразил парень. — Нашего старосту Вана хуаньсянтуани в ногу ранили. Сам не мог прийти. Попросил людей откопать зерно и велел вам отнести. Я ночью и пошел. Но за первой горой заблудился. Хорошо, что на рассвете встретил на дороге дедушку Ма. Если бы не он, пришлось бы мне нести зерно назад. Вам нужно самим послать кого-нибудь в деревню. Внизу все знают, что вы в горах. С едой здесь трудно. Гоминдановцы и хуаньсянтуани все зерно позабирали. Но кое-что мы спрятали. Мы хоть сами есть не будем, а вас накор-
мим, чтоб вы этих гадов лучше били! Вот только не знаем, где вас искать.
— Вы правы. Теперь сами ходить будем, — поддержал его Сюе.
— А вас разыскать не просто, — сказал Ма. — Если бы не листовки, которые вы третьего дня расклеили по деревне, то и... — Он замолчал, как будто вдруг вспомнив что-то, быстро сунул руку за пазуху и вытащил оттуда аккуратно сложенный листок белой бумаги. — Вот смотри, начальник, ты действительно стал на вес золота!
Лян Юнь взял листок. Все сдвинулись к нему.
«Объявление штаба гарнизона города Н. . Главарь бандитов-коммунистов Лян Юнь и другие злостные преступники оказывают сопротивление Национальной армии. Вызывают волнения в деревнях, мешают спокойствию народа. Поэтому настоящим постановляю: кто доставит Лян Юня живым, тому будет вручена награда в 10 тысяч серебряных юаней.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67