Тому, кто сообщит сведения, которые помогут взять его живым, будет выдана награда в 5 тысяч серебряных юаней. Лица, которые не сообщат известных им сведений или будут укрывать данное лицо, а также распространять бандитскую пропаганду, объявляются сообщниками Лян Юня. Надеемся на неукоснительное выполнение настоящего постановления.
Командующий Ма Цз ю-д и н
16-го числа десятого месяца 35-го года
Китайской республики».
— Дорого обещают! — первым воскликнул Юй, быстрее всех пробежав глазами объявление.
Лян Юнь усмехнулся, отдал объявление Чэню обратно.
— Смотри, какая белая бумага. Ты сбереги, пригодится на закрутку! Где еще такую возьмешь!
— Кажется, они нами серьезно заинтересовались,— заметил Сюе.
— Ничего! Пусть приходит сюда. Хоть десять тысяч! Обещают они порядочно, только, посмотрим, что у них получится... — Лян Юнь сощурился.
— Они могут и сто тысяч пообещать, да все зря, — сказал Чжан.— У крестьян есть совесть. Кто для нас Лян Юнь?.. Это все понимают. Никто не пойдет на такую гнусность!
— Да что и говорить! — взволнованно произнес Ма. — Не на тех напали — просчитались они.
Лян Юнь обнял одной рукой старика, другой — Чжана и растроганно сказал:
— Спасибо вам! Спасибо за доверие! Мы поста-. раемся оправдать его.
Облетели листья с деревьев. Похолодало.
Рябой и брат расстрелянного помещика Цао с ротой регулярных войск и более чем сотней хуаньсян-туаней уже более месяца безуспешно лазили по горам в поисках отряда Лян Юня.
Бандиты загубили уже немало мирных жителей. Все, кого бы они ни спрашивали, отвечали им, что ничего про партизан не знают. Но по нескольку раз в день Рябой и Цао получали донесения, что партизаны убили вернувшегося помещика или что какой-нибудь из поставленных гоминдановцами старост получил от партизан предупреждение. Неужели они появляются в деревнях с неба? Куда же направиться на поиски? Рябой уже в который раз пристально вглядывался в горные вершины.
— Цао, а ты не арестовал еще членов семей гань-бу в районе?
— Брал! Всех! Да через два дня выпустил. Эти бабы целый день тут голосили так, что мочи не было. Ничего они не знают, пусть уж занимаются своим делом. — Цао таинственно усмехнулся. — Только кое-какую работу с ними провел. Некоторые «тетуш-
ки» уже действуют. Нужно только, чтобы они встретились со своими муженьками — и дело в шляпе!
— Да ты не думай, что «на коромысле спать устроишься»! Размечтался! — холодно ответил Рябой.
— А ты не волнуйся! Без алмаза ни один порядочный мастер фарфоровую посуду не станет чинить. У меня свой расчет! — хихикнув, ответил тот.
- Ладно. Надеюсь, что он оправдается.
В этот день, по донесению тайных агентов, в горах были обнаружены следы партизан. Каратели поспешно выступили.
Как и прежде, их постигла неудача. Местные крестьяне твердили, что совершенно не видели партизан. Вероятно, и это было неправдой — по своему опыту Рябой знал, что крестьяне всегда говорят так, а нужно было знать наверняка. Он вытащил из толпы старика и избил его. Но ничего узнать так и не удалось. Избитого старика пришлось отпустить, в деревне захватили несколько свиней, и отряд выступил в обратный путь.
Рябой и Цао шли впереди. Солдатам было приказано подтянуться к ним вплотную. Солдаты перешли на бег; те, кто гнал захваченных свиней, быстро идти не могли. Осыпаемые ударами свиньи визжали и при каждом удобном случае делали попытку разбежаться во все стороны. Стало темнеть. Рябой начлл испытывать беспокойство. Местность тоже не сулила ничего хорошего. Карателей окружали отвесные скалы и густые заросли кустарника. Здесь очень легко было напороться на засаду. Рябой обернулся и сказал Цао:
— Лао Цао, давай я со своими уйду вперед, а ты с хуаньсянтуанями потихоньку подгонишь свиней.
— Нет, нет! — запротестовал тот. — Пойдем лучше вместе.
— Мне еще нужно поспеть сегодня в город, к командующему.
Цао выругал его в душе последними словами
(«Знаю я, к какому ты «командующему» торопишься, а мы здесь за тебя отдувайся!»), но открыто высказать это, конечно, не посмел. Натянуто улыбаясь, он лишь сказал:
— Ну, зачем так спешить? Вместе потихоньку и дойдем. По дороге поболтаем, не так скучно будет.
Когда они начали препираться, сбоку из-за камней грянули выстрелы. После первого залпа вокруг Рябого и Цао попадало семь-восемь человек. Стреляли как будто бы не только здесь. Сзади, где конвоировали свиней,—тоже. Рябой и Цао распластались на земле и, когда удостоверились, что действительно находятся в укрытом от врага месте, отдали, наконец, команду открыть ответный огонь.
Неожиданное нападение расстроило ряды солдат. Они в беспорядке залегли вдоль дороги и начали отстреливаться. Хуаньсянтуани сразу же беспорядочной толпой, давя один другого, устремились в бегство. Партизаны уложили их почти всех. Они выдавали свое присутствие только выстрелами. Можно было лишь заметить, как то за одним, то за другим камнем мелькал огонек. Определить число партизан было невозможно. Рябой слегка приподнялся и крикнул на прячущихся между камнями, как ящерицы, солдат;
— Бей их! Кто застрелит хоть одного партизана, получит пятьдесят американских долларов! За живого — двести!
Солдаты поставили легкий пулемет и открыли стрельбу по скалам, за которыми мелькали огоньки выстрелов.
— Бей их! Бей!..
Рябой не успел повторить. Почувствовав резкую боль в ухе, он втянул шею и тронул ухо рукой. Рука была в крови. Он припал к земле и еще сильнее, отчаянным голосом крикнул:
— Орудия! Устанавливайте орудия!
Рявкнули две горные пушки. Стрельба стала затихать. Рябой расхрабрился настолько, что решил выйти из своего убежища.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67