Уже совсем стемнело. Во дворе было светло от смоляных факелов в руках солдат: здесь сгрудились около двух десятков крестьян. Плотным кольцом их окружали солдаты с винтовками. Рябой кожаной плеткой избивал какого-то седобородого старика. Когда старик повернулся, он узнал Яна.
— Говори, — Рябой с яростью взмахнул плетью, — где ты его спрятал?
— Ничего не знаю.
Рябой поднял плеть и несколько раз изо всех сил стегнул ею по лицу и голове старика.
Эти удары пришлись Лян Юню, как ножом по сердцу. Он хотел выскочить наружу. Но вспомнил слова, сказанные ему в горах стариком: «Ты молодой и можешь еще сделать много полезных дел». Он сдержал себя. Но удары продолжали сыпаться на старика. Он сжал кулаки, прикусил губу. И неотрывно смотрел на Рябого.
— Старая сволочь! — Рябой остановился. — Кружил нас по горам, а теперь говоришь, что не знаешь!
— Не знаю и не знаю. Чего вы от меня хотите?
— Ну погоди, я еще с тобой разделаюсь!.. — Рябой шагнул к толпе крестьян и выкрикнул: — Кто из вас видел командира Ляна?
— Не видели! — нестройно ответили ему пять-шесть человек.
— Ты!, Выходи! — Рябой ткнул плетью в молоденькую женщину лет двадцати.
Женщина медленно вышла из толпы...
— Ты тоже не видела? — спросил Рябой, угрожающе понизив голос.
— Нет... — Женщина опустила голову.
— Говори правду! — Скажешь — я дам тебе золотой браслет. Из чистого золота, весит два ляна. Ну?!
Женщина покачала головой.
Рябой с исказившимся лицом, замахнулся плетью. Женщина упала. Рябой прошелся по площадке, потом резким движением выхватил из-за пояса сверкающий кинжал и подошел к старику. Злобно опросил:
— Значит, будешь молчать? Ян вскинул голову.
— Взять его!
Едва только Рябой выкрикнул это, два солдата схватили старика за локти и стали валить его. Ян сопротивлялся, но против двух здоровых парней выстоять не смог. Его швырнули на землю. Рябой подкинул в руке нож и высоко занес его...
Больше Лян Юнь не смог терпеть. Он выхватил маузер... В последнее мгновенье вспомнил, что расстрелял все патроны, и выскочил из сарая.
— Стой!
Голос его прогремел, как гром с ясного неба. Солдаты во дворе замерли от неожиданности. Лян Юнь швырнул пистолет на деревянную стойку около мельничного жернова и вышел вперед.
Они словно очнулись. Несколько солдат с винтовками наперевес бросились к нему с криками:
— Руки вверх!.. Подымай руки вверх!
— Тьфу! — плюнул Лян Юнь в сторону Рябого. — Чего зря шумите?
Рябой вложил кинжал в ножны. Повернулся к солдатам.
— Пошли прочь! — Потом, подняв кверху большой палец, многозначительно сказал:— Хорошо, «начальник района Лян»! Молодец!
Лян Юнь презрительно хмыкнул и повелительным тоном сказал:
— Теперь отпусти крестьян!
— Идите, идите! Пусть убираются! — распорядился Рябой.
Ян с трудом приподнялся с земли. Он подошел к Лян Юню, обнял его за плечи и заплакал:
— Командир Лян, ты не должен был... Не нужно было...
Лян Юнь выпрямился:
— Отец! Береги себя!— Легонько оттолкнул от себя старика, повернулся и пошел к воротам.
В толпе крестьян послышался женский плач.
Лян Юнь с высоко поднятой головой шел впереди. Рябой старался не отпускать его ни на шаг и держался вплотную. Сзади толпой брели солдаты. Один бежал впереди с факелом, освещая пленнику путь.
Электрическая лампочка горела ярко. В комнате было мало мебели. Только кровать, столик и два стула.
Рябой исподтишка наблюдал за Лян Юнем.
— Ну, командир Лян, здравствуй! Давно мы с тобой не виделись. А ведь старые знакомые...
— Да, да, мы с тобой старые знакомые! — Лян презрительно усмехнулся. — И счеты у пас с тобой старые — еще с того дня, как ты ударил меня плетью.
Рябой, притворившись, что закашлялся, скрыл свое замешательство.
— Скажу тебе сразу. Ничего от меня не жди: я умею держать язык за зубами.
— Ну что ты, что ты, командир Лян! Зачем так говоришь? Дело есть дело... А личные отношения — личными отношениями. Если у тебя есть какие-нибудь просьбы, говори, пожалуйста! Всегда помогу. «В чужом краю надеяться можно только на друзей», а?! Так что не брезгуй мной, могу еще понадобиться!
— Э! — перебил Лян Юнь. — Ты бы поберег свое красноречие до более подходящего случая! И вообще я хочу спать!
Рябой был вне себя. Но делать нечего. Начальник штаба строго-настрого приказал: получить от Лян Юня все сведения, какие возможно, об уездном партизанском отряде. Он хотел подкупить Лян Юня. Рябой, хотя его и переполнял гнев, изобразил на лице улыбку, погасил овет и вышел.
В постели Лян Юнь быстро согрелся и стал думать о событиях последних дней. Его беспокоила болезнь Юя. В безопасности ли Сюе? Как теперь будут действовать партизаны? Он знал, что враги пойдут на все, чтобы получить от него нужные све--дения. Предстояла тяжелая борьба. Он не испытывал страха и был готов ко всему.
Когда Лян Юнь проснулся на следующее утро, было уже совсем светло.
Не замедлил появиться Рябой. Он улыбался во весь рот. Осведомился, как Лян Юнь спал. Юноша ничего не ответил, только спросил:
- Что, нужно идти?
— Э... Это... Да что ты... — На такой вопрос он не знал, как отвечать.
— Я спрашиваю, куда меня поведут на допрос?
— Вот странный человек!.. Какой «допрос»? «Поведут»!.. Просто... э-э... начальник штаба хочет познакомиться с тобой.
— Пошли! — Лян Юнь решительно двинулся к двери.
Рябой торопливо последовал за ним. У ворот их ждала автомашина. В ней сидел незнакомый офицер. Шофер открыл дверцу. Офицер предупредительно подвинулся, освобождая ему место. Затем в машину сел Рябой. Машина тронулась.
Рябой представил Лян Юню их спутника:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67