— Адъютант Цянь. Адъютант кивнул головой.
— Очень рад познакомиться!
Лян Юнь всю дорогу вел себя так, будто ничего и не слышал и не видел. Машина въехала в штаб гарнизона и остановилась у небольшого здания европейского типа. Шофер
распахнул дверцу. Все трое вошли в гостиную. Адъютант Цянь пошел доложить об их приезде начальнику штаба. Рябой и Лян Юнь сели на софу.
Послышались приближающиеся шаги. Адъютант предупредительно распахнул дверь. В гостиную вошел невысокий человек с грубым и неприятным лицом. Рябой, как подброшенный пружиной, вскочил со своего места, щелкнул каблуками и вытянулся по стойке «смирно». Лян Юнь не изменил своей позы на софе.
Вошедший, нахмурившись, сел на другой диван, чуть наискосок от Лян Юня, и медленно сказал:
— Я все думал, что это за люди совершили нападение на мою виллу «Теплые ключи»? Никак не ожидал, что вы такой молодой. Это для меня полная неожиданность. Ха-ха-ха! — Он сухо рассмеялся. — В «Троецарствии» Чжоу Юй, двадцати девяти лет. сжег восемьсот тридцать тысяч солдат из войскг Цао Цао. Вы еще моложе его, а так отважны. Дра гоценное, очень драгоценное качество!
В комнате стало тихо. Рябой пожирал глазами своего начальника и кивал головой без остановки.
— Досадно только то, что вы свернули с правиль ного жизненного пути и находитесь под влиянием вредных принципов. Если вы захотите раскаяться-, захотите добросовестно служить родине и государ ству, то перед вами откроются безграничные перспективы.
Лян Юнь улыбнулся. — Я люблю способных людей; и всегда стремлюсь привлекать на свою службу талантливую мо лодежь, — продолжал гоминдановец. — Вы, наверное, об этом уже слышали. Давайте поговорим с вами откровенно. Если вы согласитесь перейти на нашу сторону, я готов назначить вас на соответствующий вашим способностям пост. Равно как в военной, так и в гражданской сферах. Поверьте, я говорю искренне. Жду вашего ответа.
Лян Юнь, глядя ему прямо в глаза, сказал:
— Скажите сразу, чего вы хотите от меня? - Гоминдановец помедлил с ответом.
— Конечно, если вы перейдете к нам, вам надо будет доказать свою лояльность. В первую очередь вы напишете свое признание, затем, — он вздохнул, — вы должны будете сообщить, нам подробные сведения о партизанах.
Лян Юнь порывисто встал. Он смотрел на гоминдановца почти в упор.
— Не надейтесь, что вам удастся меня подкупить. Запомните: у вас остались считанные дни. Если вы отдаете себе в этом отчет, вам нужно поторопиться капитулировать перед Народно-освободительной армией!
У гоминдановца от гнева задрожали губы. Он то-же резко встал, бросил на пол недокуренную сигару, визгливо закричал:
— Негодяй! Ты... Я расстреляю тебя!
— Придет день, когда и тебя расстреляют!
— Прекратить! Увести его!.. Расстрелять!
Когда Лян Юня увели, начальник штаба со злостью сказал Рябому:
— Обработайте мне его как следует! Любой ценой добейтесь показаний... Но только осторожно: он должен остаться жив.
— Слушаюсь! — Рябой взял под козырек.
Обратно в тюрьму Лян Юнь.ехал не на автомашине, а в тюремной карете, уже с наручниками. Его сопровождали два конвоира с автоматами на шее.
В тюрьме его привели в небольшую камеру. Несмотря на ясный солнечный день, здесь было темно и сыро. Оконные стекла покрывал толстый слой пыли. Солнечные лучи в камеру не проникали. На полу валялись плети, чайник, кирпичи, полосовое железо, веревки и другие орудия пыток.
Рябой уже сидел за столом и ждал его. С краю стола примостился протоколист.Конвоиры вышли. К Лян Юню подошел высокий, крупный человек с тупым и зверским выражением лица. Он схватил его за шиворот и потащил к стене. Неожиданно для палача Лян Юнь поднял вверх обе руки и с силой ударил его наручниками по руке. Тот вскрикнул. На руке появился большой синяк.
Лицо Рябого побагровело. Он заревел:
— Негодяй! Подвесь-ка его!
Палач поволок Лян Юня дальше. Он притянул к себе свешивающуюся с балки веревку и продел ее через его наручники. Потом с силой потянул веревку книзу. Веревка, передвигающаяся на роликах, подтянула Лянь Юня кверху. Он повис в воздухе. Наручники впились в кожу, сдирая ее. Они будто ломали кости.
Лян Юнь стиснул зубы, по не проронил ни звука.
— Теперь послушай меня, — неторопливо заговорил Рябой. — Самое «сладкое» еще впереди. Но пока что у тебя есть возможность не доводить до этого «сладкого». Ты только должен указать, где находится база партизан. Тебя тотчас же отпустят. И сможешь делать, что хочешь. Если же не скажешь... смотри, парень, ты из кожи и мяса —- боюсь, не выдержишь. Раньше или позже, а все равно позовешь маму...
— Рябой, — переведя дыхание, сказал Лян Юнь, — подойди сюда, чтобы я мог плюнуть в твою рожу...
— Хорошо! — Рябой стукнул ладонью по столу. — Дяо, дай ему для начала тридцать плетей.
Палач, принялся за истязание. После каждого удара на коже оставался кровавый рубец. Первым же ударом палач рассек ему одежду. Тело Лян Юня беспомощно . раскачивалось в воздухе. Он молчал, превозмогая невыносимую боль.
— Двадцать восемь, двадцать девять, тридцать... — Запыхавшийся палач отбросил плеть. Рукавом вытер пот с лица и пробормотал: — Мужественный парень, не пискнул!
Лян Юню казалось, что у него со спины содрана вся кожа. Он не мог даже понять, что у него больше болит. Болело все тело: голова, лицо, шея горели, будто обжигаемые пламенем. Рябой медленно подошел к нему. Брезгливо сморщился.
— Ну как, больно? Бросил бы ерепениться, а?
Л ян Юнь подтянулся на руках и, приподняв правую ногу, резко взмахнул ею. Рябой не остерегся. Тяжелый удар пришелся ему прямо в челюсть.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67