Но мне нужно было бежать домой. Придет с поля мать, увидит, что я бросил хату и детей,— мне несдобровать. И я как побитый поплелся домой... Этот случай я запомнил на всю жизнь. Это был для меня урок, и урок знатный.
Мне еще долго было стыдно после случая с гривенником. Легкий же, видимо, забыл про него или притворялся, что забыл, и по-прежнему дружил со мною.И мне опять захотелось что-то сделать для своих товарищей, чтобы не оставаться у них в долгу. Я очень люблю читать книжки. Учусь в школе лучше всех ребят, много читаю, хорошо рисую. В эту зиму я буду кончать школу. Книги я читаю даже летом. Мне лишь бы достать новую книжку, тогда я забываю про все на свете! Книжки дает мне учительница из школьной библиотечки, по только они большей частью одинаковые: про святых да преподобных, о том, как они постились да как мучились за
веру. Правда, попадались и другие: сказки, басни, рассказы. Одна книжка мне особенно понравилась — как Робинзон Крузо на остров среди моря попал и как он жил там один. Но таких книжек было мало в школе.
И вот читаю я раз книжку, братишки мои на завалинке играют, смотрю — идет Легкий.
— Ты что это ко мне редко ходить стал? — спрашивает он меня.
— Да вот с братишками нужно быть, мать все эти дни их на меня оставляет.
Легкий уселся рядом со мною и мельком заглянул в книжку.
— А какую ты книжку читаешь?
— Про одного святого, Семена Столпника.
— А что он утворил такое, что про него книжку написали?
— Он на столб в пустыне забрался и сидел на нем сорок дней и сорок ночей, не евши ничего, и бог его за это на небо живым взял.
— Да ну-у-у? — удивился Легкий. — Да, тут так написано.
— Может, это враки?
— Да нет, это так бывает. Потому они и святые. Легкий задумался.
— А это интересно. Я бы тоже пробыл не евши сорок дней и ночей, только бы на небо живому попасть. Мне давно туда хочется. Как там живут люди? Есть там яблоки?
— Яблок там уйма, и не только яблок, а и слив, и груш, и винограду. И воровать не нужно — все святые там их едят, сколько кому влезет.
И я рассказываю ему все, что знаю о небе и рае. Рай — это просто большой сад на небе, куда попадают все, кто правильно живет — не ворует, не врет и не дерется.
Легкий очень заинтересовался: он об аде и рае, оказывается, почти ничего не знал. Дядя Тихонок кое-что говорил ему о святых и грешниках — Тихонок очень богомольный, почти каждое воскресенье ездит на Вороном в село Бацке-но в церковь,— но он неграмотный, того не знает, что я узнал из книг. И притом же дядя больше стращал Легкого адом, куда после смерти попадают все грешники. Там их черти мучают, сажают в котел с кипящей смолой, колют раскаленными вилами. Тихонок говорил, что Легкому не миновать ада, если только он не утихомирится, не перестанет озорничать,— черти давно ждут его не дождутся. Я же говорю Легкому, что не все грешники после смерти попадают в лапы к чертям: те, которые раскаются в своих грехах, хотя бы перед самой смертью, вместо ада идут прямехонько в рай, а вот такие, как Семен Столпник, поголодав хорошенько, живыми туда переселяются. У Легкого даже глаза разгорелись. Он слушает меня внимательно. Я нарочно прочел вслух то место, где ангелы прилетают к Семену Столпнику и уносят его на небо.
— Вот это здорово, вот это лихо! — говорит Легкий.— Молодец Семен этот! Как он ловко на небо живым угодил. Я слыхал, что только мертвому туда можно попасть, а оказывается, и живые пролезают.
— Да еще как пролезают-то! — замечаю я.
— Знаешь что, Федя...
— Что?
— Я приведу завтра к тебе своих ребят, ты нам опять расскажешь про это. Ладно?
— Ладно.
Он ушел, а я от радости места не нахожу. Наконвц-то и я буду чем-то полезен Легкому и его ребятам! Я им буду рассказывать про все, что узнаю из книг. Никогда бы я не подумал, что книжки могут меня выручить.
На следующий день Легкий опять является ко мне, но уже не один: пришли с ним также ребята.
— Ну, Федя, рассказывай, как обещал!
И я опять рассказываю про небо и рай, про Семена Столпника. Всем интересно, один Леник ничего не понял, глуп он еще.
— А знаете, ребята, что я надумал? — говорит Легкий.
— Что?
— Мы тоже должны попасть на небо живыми.
— А как ты попадешь туда? — спрашивает Митька.
— А так же, как и Семен этот. Заберемся на столбы и будем сидеть сорок дней и сорок ночей не евши. И нас тогда прямо со столбов — на небо!
— Да, а ежели есть захочется? — говорит Тишка.— Ведь сорок дней и сорок ночей не шуточка. День, другой можно бы потерпеть, но сорок дней...
— Ежели ты не можешь, так не ходи, а мы пойдем. Ребята, кто хочет попасть живым на небо со мной и Федей? — спрашивает Легкий у ребят.
Меня он не спрашивает, во мне он уверен.
— Я! — кричит Митька.
— Я! — заорал Захар.
— И я, и я! — захныкал и Леник, хотя и не понимал толком, куда мы собираемся.
— Ну вот, с нар и хватит, а ты оставайся дома. Но только ежели ты разболтаешь нашим, скажешь, куда мы ушли, я тебя тогда вздую,— пригрозил Легкий Тишке.
Тишка молчит.
— Ребята,— говорю я,— голода не бойтесь. Трудно только перетерпеть день, другой, а там уж легче будет. Да и ангелы к нам прилетят, будут песни петь, чтобы нам есть не хотелось. К Семену они прилетали, утешали его песнями. Только вот где мы пустыню найдем, чтобы столбы такие стояли?
— Пустыни у нас такой нету, но зато лес есть,— говорит Легкий.— Я знаю в Жбанковой углине, там за болотом такое местечко, что никакая пустыня в подметки не годится. Там нет столбов, это верно, но зато есть елка, такая здоровенная, что мы все на ней поместимся. Й никто нас не найдет там сроду, а уж взбираться на нее совсем легко — сучья почти от самой земли.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55