А эта Жофия, как увидит меня, сразу отворачивается, нет чтобы поздороваться! Если бы Ева меня послушалась!.. Это она вытолкнула Еву из окна — вот что я вам скажу!
— И вы можете это доказать?
— А что тут доказывать? Пришла сюда в старой, потрепанной курточке, а тут как-то вижу, щеголяет в белоснежной шубе! Ева была очень богатая, покойный муж оставил ей много денег. И дураку ясно, чего ради ходит сюда эта Жофия! Хороша дружба! Деньги ей были нужны. Евины деньги! Ходила, ходила — да и выходила! Эта шуба, поди, тысяч двадцать стоит, а то и больше. А на чьи денежки? На Евины. А уж так влезла к ней в душу, точно она ей сестра родная. Другой раз и на ночь оставалась.
— Ночевать?
— Вот именно.
— Откуда вы знаете?
— Да здесь все слышно, что наверху делается. Я утром убираю квартиру и слышу, сколько человек там ходит, даже голоса различаю. А уж голос Жофии я сразу узнаю, трещит как сорока! Ужас как я на нее зла, что правда, то правда!
Пооч поднял глаза к потолку, затем перевел взгляд на Луизу.
— Сегодня, например, что вы слышали? Луиза задумалась.
— Ничего. Я все время была здесь, в кухне. Здесь ничего не слышно, только там, в комнатах.
— А туда вы сегодня не заходили?
— Сегодня приемный день.
— Ну и что?
— В приемной — больные, в кабинете — доктор, а мое место на кухне.
— Кто открывает дверь больным?
— Я.
— А кто их провожает?
— Когда как.
— Сегодня сколько было больных?
— Пока что одна,— не задумываясь, ответила Луиза.
— Кто ее проводил?
— Господин доктор. Сам лично. Да, я забыла. Один раз я все-таки вошла в приемную, господин доктор меня позвал.
— Зачем?
— Спросил, куда делась больная из приемной.
— Какая больная?
— Я тоже его об этом спросила, потому что, кроме той женщины, больше никто не приходил. А он все равно спрашивает, говорит, слышал шаги.
— Вы тоже слышали?
— Какие-то шаги я тоже слышала, но подумала, что это доктор ходит в приемной. А потом он меня позвал.
— А может, в квартире находился кто-то чужой? Луиза смутилась.
— Ну что вы... Как он мог войти?
— Например, вы забыли закрыть дверь.
— Забыла закрыть?..
— Или нарочно оставили ее открытой. Думали, может, Ева снова к вам заглянет? Да?
— Да...— со стыдом призналась Луиза.— Я оставила щелочку. Но чтобы сюда зашел кто-то, а я бы не заметила — об этом не может быть и речи!
— Но ведь если вы стоите у мойки, вам не видно, что делается в прихожей.
— Я бы услышала!
— Случалось, что вы и раньше забывали закрыть входную дверь?
— Ну... да. Мне интересно, что происходит на лестнице, ведь здесь, на кухне, я как в тюрьме...
— Знал кто-нибудь,— прервал следователь ее объяснения,— что вы не закрываете входную дверь?
— Да...— Луиза смущалась все больше.— Ева знала и никогда не звонила в дверь, а прямо входила, потому что господину доктору не нравилось, что она сюда ходит...
— А скажите-ка,— Пооч сплел пальцы,— кроме этой рыжей Жофии, кто еще бывал у Евы? Вы говорили, какой-то мужчина. Что вы о нем знаете?
— Я как раз об этом и хотела сказать,— Луиза облегченно вздохнула, радуясь, что следователь переменил тему.— Что правда, то правда, к ней приходил мужчина. Сначала он один ходил, а потом привел с собой эту Жофию и познакомил с Евой. Я было подумала, что он ухаживает за Евой, но...— Она замолчала, вспомнив что-то такое, о чем ей все-таки не хотелось рассказывать, и, чтобы это скрыть, затараторила дальше: Но как он мог за ней ухаживать, если Жофия была его невестой? Ева его так любила... уж не знаю, кем он ей доводился? Бедняжка была сирота, выросла в воспитательном доме, одна как перст, кроме старого Михая Борошша, у нее никого не было. Она никогда не говорила, кто он ей, этот мужчина, но
была к нему очень привязана. И часто плакала. А один раз говорит: «Геза не виноват». А в чем?..
— Фамилию его не называла?
— Нет, просто Геза.
— А еще кто бывал у Евы?
Луиза помедлила, потом решительно заявила.
— Никто, больше я и вправду никого не знаю. Хотя, может, к ней и еще кто ходил,— добавила она и снова потупилась.
От внимания капитана не ускользнуло поведение Луизы, на лице которой было написано, что у Евы еще кто-то бывал, но есть причины о нем не говорить. Луиза сжала губы, и капитан отложил выяснение этого вопроса на будущее.
— Зачем было Жофии выталкивать Еву из окна?— спросил Пооч.— Если, как вы говорите, она рассчитывала на ее деньги, то источником дохода была для нее живая подруга, а не мертвая.
— Тут дело нечистое...— со страхом прошептала Луиза.
— То есть?..
— Кто знает?—Луиза подняла глаза к небу.— Может, она с самим чертом дружит. Эта женщина на все способна!
— У вас есть доказательства?
— Есть!
— Какие же?
— То, что она рыжая!
Пооч отступил. Видно было, что Луиза больше ничего полезного не скажет о Жофии и Гезе. А о том, третьем, который бывал у Евы, Луиза говорить не хочет. Ну что ж, уже есть кое-какие сведения.
— В таком случае...— Пооч хотел попрощаться, но его остановил шепот Луизы.
— Есть тут еще кое-что...
— Что же?
— Только я бы не хотела, чтобы господин доктор узнал, что я о нем рассказываю.
Пооч отпустил ручку двери.
— Ну хорошо,— вздохнул он,— не узнает. Луиза начала с важным видом:
— В последнее время я заметила, что здесь,— она многозначительно кивнула на дверь приемной,— происходят странные вещи. Господин доктор запретил мне об этом говорить, мол, это мои фантазии и надо мной будут смеяться, а он попадет в неловкое положение. Но я-то знаю, что это не фантазии. Сюда ходят мужчины!
— Ну и что?— удивился Пооч.— Что в этом особенного?
— Уже двадцать лет, как сюда никто не ходит!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59