— Лебик, ты будешь моей моталкой, — сказала Лоретта. Гигант протянул свои громадные ручищик мотку шелка и, указывая глазами на двух бретонцев, сказал:
— Слышите их болтовню? Точно две совы перекликаются...
— Можно подумать, что они щелкают орехи, —добавила его хозяйка.
— Что с вами? — спросил Лебик, заметив, что Лоретта вздрогнула.
— Ты так неловко держишь шелк, смотри, он весь спутался!
Но вздрогнула она совсем не от того, а от вопроса, который задал аббат.
— Ну, шевалье, что вы решили с вашей приятельницей делать с кладом, скрытым в этом доме?
— Так вы знаете? — подскочил от изумления Бералек.
— Так хорошо, что именно за ним я и пришел, — невозмутимо отвечал аббат.
— Но мы только сегодня узнали об этом!
— Не может быть, — вырвалось у Монтескье.
— Еще сегодня утром госпожа Сюрко даже не подозревала о нем.
Ивон рассказал Монтескье о визите нотариуса, передаче письма и его прочтении.
— Письмо у меня в кармане, я не могу показать его вам из-за Лебика.
— И не нужно показывать. Я давно все знаю и могу рассказать историю этого письма.
— Вы знаете, кто его написал?
— Да, одна любезная женщина, жизнь которой, очень счастливая, трагически оборвалась семнадцатого фримера второго года.
— Кто же она?
— Если я назову ее, то непременно привлеку внимание этого человека, имя ведь на любом языке звучит одинаково. Пусть госпожа, которая, я надеюсь, внимательно нас слушает, найдет предлог убрать этого негодяя, и я смогу назвать ее имя.
Госпожа Сюрко наклонилась к Лебику и шепотом сказала ему:
— Если этот бретонский деревенщина будет еще долго болтать на своем жаргоне, то боюсь, что скоро у него пересохнет в глотке.
Лебик был не дурак выпить и решил, что ему совсем не помешает бутылочка вина.
— Я думаю, госпожа, что если бы у него под рукой оказалась бутылочка вина, он бы не принял ее за чернильницу.
— Предложить ему?
— К чему предлагать? Поставьте поближе к нему, и мы посмотрим, хватит ли у него смекалки на это.
— Ты думаешь?
— Предоставьте это мне. Через две минуты я вернусь из погреба.
— Так иди за бутылкой.
— О, я, пожалуй, принесу две, он ведь постесняется пить один.
— Но шевалье болен и не сможет составить ему компанию.
— Придется этим заняться мне, — с видом жертвы заявил Лебик.
Он вышел, а собеседники, казалось, не заметили его отсутствия.
— Это была бедная графиня Дюбарри, казненная несмотря,на ее мольбы и слезы, семнадцатого фримера, — спокойно сообщил Монтескье. — Ей сказали, что если она отдаст сокровища нации, то это сохранит ей жизнь. И она
отдала этот план, до последней минуты надеясь на спасение. Одним из двух, которые его потребовали, был Сюрко.
На лестнице послышались шаги Лебика. Когда он поднялся в комнату с двумя бутылками, Ивон все еще беседовал с кузеном, а хорошенькая вдовушка спала, склонив головку на стол.
Верзила был явно навеселе.При звоне бутылок, которые Лебик ставил на стол, Лоретта проснулась.
— Вот как, — сказала она, — я вздремнула.
— Дело в том, что их собачий жаргон усыпил вас.
— А долго я спала?
— О, не больше пяти минут, я только успел спуститься вниз и вернуться, — соврал верзила, откупоривая бутылку.
— Продолжайте, аббат, ваш рассказ, — попросил Ивон.
— До последней минуты графиня рассчитывала сохранить жизнь, она умерла с верой в обещания тех, кто обокрал ее.
— Они обокрали ее, но не смогли воспользоваться этим богатством, — сказал Ивон.
— Итак, сокровище зарыто здесь и только мы трое знаем о нем!
— Вы ошибаетесь, аббат, о нем знают и другие, — возразил Ивон.
Аббат засмеялся.
— Из четырех, знавших об этом, жив я один...
Но аббат не окончил своей речи, в памяти его мелькнул еще один факт, и он воскликнул:
— Разве Баррасен не умер?
Едва с его языка сорвалось это имя, Лебик выронил бутылку, которая разбилась вдребезги. Вино залило штиблеты и светлые штаны аббата.
— Проклятый левша! — крикнул тот на чистейшем французском языке.
Лебик, мгновенно протрезвевший, выпрямился во весь свой гигантский рост и, казалось, готов был броситься на Монтескье.
Сцена продолжалась не более секунды. Лицо Лебика приняло свойственное ему бессмысленное выражение и он расхохотался.
— О, да, левша, — подтвердил он, — жаль, славное было вино!
Бералек понял, что надо спасать положение.
— Ну, любезный, что же ты натворил? Если вино было действительно хорошим, то оно было бы весьма кстати, у братца Порника пересохло во рту.
— Бутылка выскользнула у меня из рук.
— Ну-ну, не браните моего бедного Лебика, — сказала, смеясь, Лоретта, — он живо исправит все, вытрет пол и принесет из погреба еще бутылку, пока вы будете распивать ту, которая сохранилась.
Склонив голову, аббат молча рассматривал бедственное положение своей одежды. Потом он невольно перевел взгляд на ноги гиганта.
При виде их он подпрыгнул от изумления.
— Ого, — сказал он выпрямляясь.
— Что? — грубо сказал Лебик.
Не отвечая ему, аббат быстро сказал Лоретте по-бретонски, делая вид, что обращается к Ивону.
— Удалите, пожалуйста, на минуту этого человека. Ивон сказал Лебику:
— Знаешь, о чем ворчит кузен?
— Нет, — недоверчиво ответил гигант.
— Он твердит, что вину место в желудке, а не на одежде.
Лоретта подошла к слуге.
— В таком случае, — кротко сказала она, — сжалься над этим пьяницей и сбегай поскорее за Другой бутылкой, захвати также тряпку, чтобы вытереть пол.
Лебик недоверчиво посмотрел на хозяйку, но не заметил ничего подозрительного.
— Хорошо, иду, — ответил он. Слуга ушел.
— Я дал два промаха, — сказал аббат.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81