Анджей никогда еще не ощущал так обаяния человеческого голоса. «Как хорошо она это сказала»,— подумал он и откликнулся:
— Здравствуйте.
— А теперь вы со мной потанцуете.
— А как же Алексий? — вмешался Ромек.
— Нехорошо все время танцевать с одним кавалером,— ответила Кася и улыбнулась.— Я теперь с паном Анджеем хочу станцевать.
— А со мной? — спросил Ромек.
— Ас тобой потом,— засмеялась она,— с тобой я уже натанцевалась.
Анджей заметил, что у нее тот приятный полесский выговор, который не имеет ничего общего с искаженным языком окраин и вместе с тем совершенно отличен от варшавской речи, особенно от речи варшавских женщин.
Ударил барабан, зачастила музыка, и начался быстрый танец. Анджей чувствовал, что не он, а скорее Кася ведет его в танце, и это задело его. Когда оркестр перестал играть, он крикнул:
— Еще, еще! Давайте!
И музыканты с готовностью, медленно и степенно начали. Не все оказались любителями этого танца. На площадке стало просторнее, танцевало лишь несколько пар. Анджей просто обожал куявяк, особенно солидно-неторопливую часть, и даже жалел, что у него нет усов (только при таких оказиях и жалел), чтобы можно было их подкручивать. Кася куявяк танцевала неважно, она не всегда понимала, что нужно делать, вначале слишком спешила и сбивалась с такта. И Анджей радовался, что теперь он может вести ее.
— Нет, нет, Кася, не торопись. А вот теперь — пошли! И вертелся с нею до головокружения, чтобы потом вновь
остановиться, медленно покачиваясь на месте. Скоро Кася освоилась, и дело пошло на лад. Когда оркестр смолк, они спустились с площадки. Подошел Алюня.
— Хорошо танцуешь,— сказал он Анджею.
— Куявяк — самый лучший танец,— ответил тот, отдуваясь.
Кася ничего не говорила, но не выпускала руки Апджея. Оркестр переключился на модное танго.
— Станцуем? — предложил Алексий. Кася покачала головой.
— Устала. Погоди немножко.
Алексий помрачнел. Анджей заметил это и выпустил Касину руку.
— А где Роме к? — спросил он. Кася усмехнулась.
— Танцует, наверно, со своей Анусей,— сказала она, обмахиваясь платочком. Ночь была душная.
Анджей протанцевал еще несколько раз с Касей, потом с другими девушками и наконец, не дожидаясь Ромека, направился домой. Тропинку он знал хорошо, с детства ходил по ней, но только сейчас ему пришло в голову, что ночью он идет по ней впервые. Узнать ее было трудно, деревья казались выше, кусты гуще. Он услышал за собою шаги, оглянулся и увидел в темноте фигуру Алексия.
— Один доберешься? — спросил доброжелательно Алексий.— Гляди не заблудись ночью.
— А ведь я впервые иду здесь впотьмах,— признался Анджей.
— Я провожу тебя немного.
В голосе Алексия не было угрозы, и все же Анджею сделалось не по себе.
Они шли молча.
Неожиданно Алексий остановился и взял Анджея за руку.
— Кася тебе нравится? — спросил он.
Анджей мгновенно превратился в благовоспитанного юношу и призвал на помощь всю свою сообразительность.
— Очень милая девушка,— ответил он вежливым тоном. Алексий постоял, помолчал.
— Я не собираюсь махать кулаками,— сказал он,— не пойми меня плохо. Но это моя девушка. Мы думаем пожениться... Оставь ее.
В темноте не было видно, как Анджей пожал плечами, но от этого движения рука Алексия упала с его плеча.
— Если бы я тебя не знал, то подумал бы, что ты вызываешь меня на драку. Поверь мне, я не бегаю за Касей и не обхаживаю ее. Я и видел-то ее всего раз или два... и мне все равно... А кроме того, Алюня, не занимайся мифотворчеством,— произнес он вдруг по-ученому,— оставь, пожалуйста, этот извечный сюжет — молодой барин и крестьяночка. Давно прошли те времена...
— Не совсем,— отозвался в темноте серьезный, низкий голос Алексия.
— Для меня — во всяком случае. Я считал бы это... Как бы это выразить? Как говорят у Сенкевича, считал бы это посрамлением чести своей.
Алексий коротко рассмеялся.
— Можно, конечно, и просто притвориться холодным,— сказал он, точно оскорбленный тем, что Анджей выказывает столь явное равнодушие к прелестям Каси,— до поры до времени.
— А времени-то у меня немного, через неделю я уезжаю,— откликнулся Анджей, все старательнее придавая этому разговору тон объяснения мужчины с мужчиной,— и думаю я сейчас исключительно об экзаменах... Ты и не представляешь, как я трясусь от страха.
Алексий замедлил шаг.
— Ну ладно, только ты не обижайся, что я об этом заговорил. Мог бы поступить иначе, но ты мне нравишься... давно еще, с тех времен...
— Это ты ксендза Ромалу вспомнил?
— Ага. Ну, привет! До свиданья. Я еще вернусь туда, на танцы.
Алексий остановился.
— Желаю тебе хорошо повеселиться,— неожиданно барским тоном произнес Анджей и как-то снисходительно подал Алюне руку. Его самого удивил этот жест, когда потом, позднее, он вспоминал о нем.
Дальше он шел уже парком. Огромные деревья шумели над ним, хотя внизу ветра не было. Анджею вспомнился его приезд, ночь и размышления на крыльце дома. С того времени все дни были похожи один на другой, одинаково увлекательные и подчиняющие его своей власти вереницей самых обыденных событий. Но он ощущал, что та, первая, памятная ночь как будто отметила своим знаком все последующие дни и именно этим нынешние каникулы отличались от всех предыдущих.
Он так задумался, что не заметил, как подошел к дому. Услышав громкий разговор в темноте, он остановился.
Ройская и Валерек сидели на крыльце и разговаривали повышенным тоном. Они не слышали его шагов по гравию дорожки, не видели его самого. В доме было светло. Крыльцо тонуло в темноте; увитое виноградом, оно выглядело частицей сада.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203