ТОП авторов и книг ИСКАТЬ КНИГУ В БИБЛИОТЕКЕ
Вот они, проблемы девятнадцатого века.
— У нас несколько иные проблемы.
— Вы и не представляете, насколько иные...
— Вы сегодня приписываете мне полнейшее незнание окружающего мира.
— Да ведь этого никто не представляет. Вы понимаете? Никто. Одни мы еще что-то такое знаем, да и то...
— Что? — глуповато спросил Януш.
— Взять хотя бы эту самую «Травиату». Каждая вещь на свете что-то значит. Вот и «Травиата» в свое время что-то значила. Мы — общество спокойное, следуем намеченным путем. Дорогой прогресса. Прогресса социального, экономического, мы богатеем, созреваем... Сестра Альфреда должна выйти за своего маркиза, и дорога перед ними прямая и ясная. Без всяких осложнений. Там, правда, тоже будут какие-то войны, только войны вроде той, что вел Наполеон Третий в Италии. И великие идеи будут торжествовать. К примеру, что может быть более великого, чем идея объединения Италии? Как все прекрасно, благородно, цельно. И какое спокойствие, словно на парижской выставке. Правда, война с пруссаками была немножко иная, этакая тревожащая... И тут еще эта Коммуна, гм-гм... Зато уж потом никакой войны.
— Как это никакой войны? — удивился Януш.
— Я имею в виду то время, когда пели «Травиату». «Piangi, piangi!» — с яростью передразнил он пение баритона.
В этот момент дверь, видимо, захлопнули — пение стихло*
— Но война-то все-таки разразилась! — воскликнул Януш.
— Это не имеет никакого значения или, скажем, лишь весьма относительное. Но вот то, что сюда приехала из Варшавы эта ваша...
— Кто? — спросил Януш.
Марре Шуар встал перед сидящим Янушем, вытянув руку, а другою снимая очки. Януш разглядел в сумерках, что с глазами у него что-то не в порядке. Но он не посмел спросить об этом.
— Вы хотели бы еще поговорить со мной? — спросил профессор.— Дело в том, что мне сейчас действительно некогда.
— Очень бы хотел,— искренне сказал Мышинский.
— Ну, тогда мы можем встретиться послезавтра в четыре. И он назвал ему небольшую чайную недалеко от бульвара
Сен-Мишель.
Итак, Януш узнал, что Ганя живет в отеле «Риц». Отправился он туда после полудня. Роскошный холл с массой светлых копров и позолоты был словно из плохого фильма. Позолота и хрусталь так и сверкали. За такой же сверкающей стойкой сидел знаменитый портье.
— Bonjour, monsieur le comte...— приветствовал он Януша, хотя тот впервые появился в этом храме.
— Est-ce que madame Daws n'a pas change de nom? — вежливо спросил Януш.
— Pas pour le moment,— предупредительно ответил мосье Жак.— L'appartement non plus. Elle habite au premier...
Януш попросил передать мадам Доус, что внизу ее ждет Мышинский. Мосье Жак тут же соединился с Ганиным номером.
— Madame, monsieur le comte Myszynski est en bas... Non, madame, le comte... ne me corrigez pas, madame, ce n'est pas le prince Myszecki, с'est le comte Myszynski...
Януш подсказал ему свое имя, мосье Жак повторил его безошибочно:
— Oui, madame, monsieur Janusz... ah, je suis bien content.
— Madame dit qu'elle sera hereuse de vous recevoir - ,— обратился он к Янушу.
Януш потащился по лестнице на второй этаж. Толщина устилавшего лестницу ковра раздражала его, а тут еще повсюду этот кремово-розовый цвет. На площадках стояли розовые кресла и торшеры с огромными абажурами, с которых, точно слезы, свисали бусины.
Он постучал в огромную лакированную белую сверкающую дверь, на которой виднелся маленький золотой номер.
— Come in 6 ,— послышалось у самой двери. Открыв дверь, он чуть не налетел на Ганю.
Она бросилась ему на шею, болтая что-то бессвязное на всех языках сразу, зацепилась бриллиантовой брошью и никак не могла отцепить ее от его лацкана, то и дело закидывала на него огромные розовые, свисающие рукава своего атласного «домашнего платья». А он так и не мог ее разглядеть.
— Какой ужасный номер,— воскликнула она, отступив на несколько шагов,— тут все розовое — и мне тоже приходится одеваться в розовое! А розовое мне не к лицу, я просто не выношу этот цвет.
Действительно, «апартамент» был ужасен. Огромные высокие комнаты и белая лакированная мебель, обитая розовой материей, затканной белыми птицами; Януш разглядывал кресла, абажуры с бахромой и плотные «роскошные» гардины, боясь взглянуть на Гашо.
— Почему ты не живешь у себя, на улице Любек? — задал он первый вопрос.
— На улице Любек? В этой громадине? А что мне там одной делать?
— А мисс Зилберстайн?
— Вспомнил «мисс Зилберстайн» — это же древние времена, с той поры я уже переменила пятнадцать секретарш и с десяток аккомпаниаторш...
— А сейчас?
— А сейчас у меня никого. Обеднела.
— Ну да?
— Уверяю тебя. Ты и не представляешь, сколько я за последнее время потеряла. Не говоря уже о кризисе. После кризиса было наладилось. И снова акции ужасно упали.
— Что ты говоришь? А я думал, что они пошли в гору...
— Только оружейные.
— А у тебя их нет, оружейных? Не держишь?
— Было несколько Крезо-Шнейдер, но как только я узнала, что он во время войны продавал пушки и тем и этим... так сразу же избавилась от них.
— Странно ты изъясняешься,— Януш присел на розовое кресло, все еще разглядывая розовые бархатные портьеры,— об акционерном обществе говоришь «он»...
— А потому, что я всегда представляю себе этакого старого Крезо... ну, такого вот переодетого кота в очках, в семимильных сапогах, сидит он в огромной несгораемой кассе и держит в руках все акции. И лично вручает их. Так лучше представлять себе эти страшные вещи. И думать, что все эти пушки находятся там прямо в банках и что они их видят. Потому что когда пушками торгуют заочно, то это просто ужасно.
Януш поднял глаза на Ганю. Полная развалина. Две глубокие морщины от носа к уголкам рта, а самое главное — дряблая, увядшая кожа на шее.
«Сколько ей может быть лет?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203
— У нас несколько иные проблемы.
— Вы и не представляете, насколько иные...
— Вы сегодня приписываете мне полнейшее незнание окружающего мира.
— Да ведь этого никто не представляет. Вы понимаете? Никто. Одни мы еще что-то такое знаем, да и то...
— Что? — глуповато спросил Януш.
— Взять хотя бы эту самую «Травиату». Каждая вещь на свете что-то значит. Вот и «Травиата» в свое время что-то значила. Мы — общество спокойное, следуем намеченным путем. Дорогой прогресса. Прогресса социального, экономического, мы богатеем, созреваем... Сестра Альфреда должна выйти за своего маркиза, и дорога перед ними прямая и ясная. Без всяких осложнений. Там, правда, тоже будут какие-то войны, только войны вроде той, что вел Наполеон Третий в Италии. И великие идеи будут торжествовать. К примеру, что может быть более великого, чем идея объединения Италии? Как все прекрасно, благородно, цельно. И какое спокойствие, словно на парижской выставке. Правда, война с пруссаками была немножко иная, этакая тревожащая... И тут еще эта Коммуна, гм-гм... Зато уж потом никакой войны.
— Как это никакой войны? — удивился Януш.
— Я имею в виду то время, когда пели «Травиату». «Piangi, piangi!» — с яростью передразнил он пение баритона.
В этот момент дверь, видимо, захлопнули — пение стихло*
— Но война-то все-таки разразилась! — воскликнул Януш.
— Это не имеет никакого значения или, скажем, лишь весьма относительное. Но вот то, что сюда приехала из Варшавы эта ваша...
— Кто? — спросил Януш.
Марре Шуар встал перед сидящим Янушем, вытянув руку, а другою снимая очки. Януш разглядел в сумерках, что с глазами у него что-то не в порядке. Но он не посмел спросить об этом.
— Вы хотели бы еще поговорить со мной? — спросил профессор.— Дело в том, что мне сейчас действительно некогда.
— Очень бы хотел,— искренне сказал Мышинский.
— Ну, тогда мы можем встретиться послезавтра в четыре. И он назвал ему небольшую чайную недалеко от бульвара
Сен-Мишель.
Итак, Януш узнал, что Ганя живет в отеле «Риц». Отправился он туда после полудня. Роскошный холл с массой светлых копров и позолоты был словно из плохого фильма. Позолота и хрусталь так и сверкали. За такой же сверкающей стойкой сидел знаменитый портье.
— Bonjour, monsieur le comte...— приветствовал он Януша, хотя тот впервые появился в этом храме.
— Est-ce que madame Daws n'a pas change de nom? — вежливо спросил Януш.
— Pas pour le moment,— предупредительно ответил мосье Жак.— L'appartement non plus. Elle habite au premier...
Януш попросил передать мадам Доус, что внизу ее ждет Мышинский. Мосье Жак тут же соединился с Ганиным номером.
— Madame, monsieur le comte Myszynski est en bas... Non, madame, le comte... ne me corrigez pas, madame, ce n'est pas le prince Myszecki, с'est le comte Myszynski...
Януш подсказал ему свое имя, мосье Жак повторил его безошибочно:
— Oui, madame, monsieur Janusz... ah, je suis bien content.
— Madame dit qu'elle sera hereuse de vous recevoir - ,— обратился он к Янушу.
Януш потащился по лестнице на второй этаж. Толщина устилавшего лестницу ковра раздражала его, а тут еще повсюду этот кремово-розовый цвет. На площадках стояли розовые кресла и торшеры с огромными абажурами, с которых, точно слезы, свисали бусины.
Он постучал в огромную лакированную белую сверкающую дверь, на которой виднелся маленький золотой номер.
— Come in 6 ,— послышалось у самой двери. Открыв дверь, он чуть не налетел на Ганю.
Она бросилась ему на шею, болтая что-то бессвязное на всех языках сразу, зацепилась бриллиантовой брошью и никак не могла отцепить ее от его лацкана, то и дело закидывала на него огромные розовые, свисающие рукава своего атласного «домашнего платья». А он так и не мог ее разглядеть.
— Какой ужасный номер,— воскликнула она, отступив на несколько шагов,— тут все розовое — и мне тоже приходится одеваться в розовое! А розовое мне не к лицу, я просто не выношу этот цвет.
Действительно, «апартамент» был ужасен. Огромные высокие комнаты и белая лакированная мебель, обитая розовой материей, затканной белыми птицами; Януш разглядывал кресла, абажуры с бахромой и плотные «роскошные» гардины, боясь взглянуть на Гашо.
— Почему ты не живешь у себя, на улице Любек? — задал он первый вопрос.
— На улице Любек? В этой громадине? А что мне там одной делать?
— А мисс Зилберстайн?
— Вспомнил «мисс Зилберстайн» — это же древние времена, с той поры я уже переменила пятнадцать секретарш и с десяток аккомпаниаторш...
— А сейчас?
— А сейчас у меня никого. Обеднела.
— Ну да?
— Уверяю тебя. Ты и не представляешь, сколько я за последнее время потеряла. Не говоря уже о кризисе. После кризиса было наладилось. И снова акции ужасно упали.
— Что ты говоришь? А я думал, что они пошли в гору...
— Только оружейные.
— А у тебя их нет, оружейных? Не держишь?
— Было несколько Крезо-Шнейдер, но как только я узнала, что он во время войны продавал пушки и тем и этим... так сразу же избавилась от них.
— Странно ты изъясняешься,— Януш присел на розовое кресло, все еще разглядывая розовые бархатные портьеры,— об акционерном обществе говоришь «он»...
— А потому, что я всегда представляю себе этакого старого Крезо... ну, такого вот переодетого кота в очках, в семимильных сапогах, сидит он в огромной несгораемой кассе и держит в руках все акции. И лично вручает их. Так лучше представлять себе эти страшные вещи. И думать, что все эти пушки находятся там прямо в банках и что они их видят. Потому что когда пушками торгуют заочно, то это просто ужасно.
Януш поднял глаза на Ганю. Полная развалина. Две глубокие морщины от носа к уголкам рта, а самое главное — дряблая, увядшая кожа на шее.
«Сколько ей может быть лет?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203