Она совсем не такая, как мальчики, совсем из другого теста. Но об этом в другой раз. Сейчас уж нет больше времени.
В Риме ноты порхают в воздухе ласточками. Может быть, поймаете несколько и создадите что-нибудь из них? Я была бы так рада.
Опять встретила Марысю Билинскую. Вас это не интересует?
Оля.
Эдгар закинул руку с письмом назад и увидел за окном картину сада, только искривленную, точно отраженную в зеркале. Шел косой дождь, и воздух от этого серого дождя казался совершенно голубым. И над всем высились темно-синие кипарисы. Эдгар вздохнул.
Зазвонил телефон.
В трубке послышался незнакомый голос, говорящий по-французски:
— Это мосье Эдгар Шиллер?
— Да.
— Говорит секретарша профессора Пампанини. Профессор будет ждать вас завтра в своем кабинете. Завтра в десять утра...
— Какой профессор?
— Профессор Пампанини, известный ларинголог. Он приглашает вас завтра...
— Но я не договаривался о визите...
— Договаривалась ваша знакомая, графиня Тарло...
— Кто?
— Графиня Тарло просила, чтобы профессор принял вас. Так вы будете?
— Буду.
Он отложил трубку с некоторым раздражением, но и с явным облегчением. Он знал, что на днях неминуемо придется побывать у врача, только все не мог решиться.
— Ну, буду, и все! — Он пожал плечами. Снова зазвонил телефон. Это был Януш.
— Представь себе, Ариадна ушла из монастыря и сняла номер в маленькой гостинице возле Остийских ворот.
— Ай-яй-яй! А почему так далеко?
— У нее там какая-то знакомая, русская. Ну и что мы с нею теперь будем делать?
— Как что? Я этим заниматься не намерен.
— Но ведь у нее же ни гроша в кармане.
— У меня тоже. Я же тебе говорил, что деньги мне прислала Эльжбета. Но немного. Еле-еле хватит на жизнь здесь.
— И на «фараонов».
— Не валяй дурака, Януш. И не прикидывайся аскетом.
— Ну ладно, ладно. Но у меня тоже ни гроша. И что хуже всего — дома тоже нет.
— А что, если телеграфировать Алеку? У него должны быть здесь деньги в Banco di Sicilia.
— Вроде бы нет. Но попробуем.
— Зайди вечером, около семи. Поболтаем.
— Хорошо. А пока я иду к Ариадне.
— Ну иди, иди. Нашел себе заботу.
— Не говори так, Эдгар.
Эдгар со вздохом положил трубку. Везде одни только заботы...
И с этой минуты начались хлопоты и разъезды по городу, во время которых люди столь разного склада, как он, Януш и Ариадна, должны были найти общий язык. Давалось это с трудом, просто мучительно. Стоило им отвлечься от воспоминаний, как все шло прахом. Они посещали галереи — более или менее систематически,— осматривали церкви и картины. В том состоянии внутренней пустоты, в каком находились Ариадна и Януш, это было довольно поверхностно, уж очень по-туристски.
Эдгар сходил к врачу, который довольно долго разглядывал его горло и сделал какой-то анализ. Это был смуглый высокий самоуверенный мужчина в огромных очках. Довольно весело расспрашивал он Эдгара о его детстве, родителях, о занятиях музыкой. Заинтересовался также его коленом, которое почему-то не очень хорошо гнулось, заинтересовался так, будто был не ларингологом, а ортопедом. Простился он с Шиллером с непринужденной итальянской любезностью. Прописал какие-то полоскания, порошки и велел сразу же по возвращении в Варшаву обратиться к хорошему терапевту.
— Так не забудьте,— напомнил он, прощаясь,— немедленно пойдите к врачу.
Эдгар пообещал. Но пока что надо было встретиться с Янушем и снова ломать голову над тем, где достать денег для Ариадны. Ничего другого, кроме проекта с деньгами Алека, не приходило им в голову. Януш телеграфировал Алеку. Ответа не было два дня. Наконец пришла телеграмма от сестры.
Билинская сообщала:
Алек не имеет права трогать свои капиталы, как несовершеннолетний. Вышлю десять тысяч злотых из своих. Разрешение валютной комиссии возможно только через десять дней.
Мария Билинская.
Януш расстроился. Он жил недалеко от «Grand Hotel de Russie», no другую сторону Пьяцца дель Пополо, в отеле «Локарно» — скромном швейцарском пансионате. Отсюда недалеко было до Тибра, и они с Шиллером прогуливались над рекой вдоль бульваров, поглядывая в сторону заслоненного воздушной листвой платанов купола святого Петра.
— Через десять дней! Кошмар какой-то! -т- возмущался Януш.— Вечно нам чинят какие-то препоны! Чем все это кончится? Что будет дальше?
— Придется поискать по эту сторону...
— Что значит по эту сторону?
— Ну, где-то здесь. Откуда можно выслать деньги.
— У тебя есть кто-нибудь во Франции?
— Никого. Да и кому француз одолжит?
— Марре Шуар?
— Этот хоть и фотографирует атомы, но золота делать еще не научился.
— Остается только она.
— Кто?
— Ганя.
— О! — облегченно вздохнул Януш.— Об этом я и не подумал. Ты в самом деле считаешь, что можно?
— Если надо...
— А адрес у тебя есть?
— Гани Доус? Кажется, есть. Да ведь она так известна, что нам могут сказать в американском посольстве.
— Посмотрим.
Они отправились в гостиницу к Янушу. Номер Януша — о ирония! — был куда больше, чем у Эдгара. Почти всю вторую половину дня они провели над составлением телеграммы к Гане Доус, в Чикаго. Адрес ее Януш нашел в старой записной книжке, которая была у него при себе.
Срочно нуждаемся в деньгах не для себя. Нельзя ли выслать нам в Рим? Адрес...
Эдгар Шиллер. Януш Мышинский.
Отослав эту телеграмму, Эдгар даже оживился.
— Ну прямо сутенеры, из тех, что вначале не берут денег, а некоторое время спустя просят «взаймы».
Януш взглянул на него с некоторым удивлением.
— Узнаю о тебе все новые и новые вещи.
— А для тебя это новость?
Януш, не ответив, только вздохнул.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203