ТОП авторов и книг ИСКАТЬ КНИГУ В БИБЛИОТЕКЕ
Хотя в окрестностях Пустых Лонк крестьяне уже выходили в поле — работали и во время бомбежек, и во время боев.
По мере того как лошади трусили по шоссе, а когда останавливались, тишина полей охватывала путников, по мере того как Ромек все спокойнее погонял своих рысаков, возвращалось утреннее настроение, все снова почувствовали себя словно на прогулке.
Шоссе было пустынно — ни пешеходов, ни телег, ни автомобилей.
Лошади шли резво, даже после двух часов пути не похоже было, что они устали. Анджей и Спыхала вылезли из повозки и пошли полем размять ноги. До сих пор они не обменялись ни словом — ни когда ехали, ни сейчас, оставшись наедине.
На кое-где уцелевшие вдоль шоссе провода садились ласточки. Анджей удивился, что они еще здесь, что их не спугнула война.
Едва после привала повозка двинулась, как Анджей, оглянувшись, вскрикнул:
— Внимание, грузовик!
Ромек испугался и натянул поводья. Анджей успокоил егоз
— Ладно, ладно, он еще далеко, не тяни так, коней растревожишь.
Он то и дело оглядывался. Ромек свернул вправо, на обочину, чтобы дать дорогу грузовику.
Вскоре их нагнала большая серая машина. В кузове стоя ехали немецкие солдаты с винтовками в руках. Мелькнула военная фуражка шофера.
Когда грузовик обогнал их, они увидели, что солдаты конвоируют сидящих на дне кузова одетых в черное бородатых людей: грузовик был полон евреев.
— Куда они едут? — спросила Оля. Вопрос был чисто формальный, все равно никто не мог бы на него ответить.
Прямая линия шоссе видна была далеко впереди. Она постепенно поднималась в гору. Неожиданно грузовик остановился, и люди соскочили на обочину. Едущим в повозке не ясно было, что там происходит. Вдруг раздался ружейный залп, лошади навострили уши и рванулись, но Ромек удержал их.
— Что они там делают? — спросила Оля.
— Не имею понятия,— сказал Анджей.— Смотрите,— обратился он к Спыхале,— они их не расстреливают. Видите, евреи двигаются у шоссе, и довольно быстро.
Спустя минуту они наткнулись на выставленную охрану. Немецкий солдат задержал их движением руки. Ромек остановился, а Спыхала и Анджей спокойно подошли к немцу. Оле стало не по себе.
— Можно нам проехать? — спросил Спыхала, не дожидаясь, когда немец заговорит с ним.
Тот задумался.
— Езжайте,— решил он через минуту.— А куда едете?
— В Варшаву,— с оттенком торжества сказал Анджей,— nach Warschau.
— Тогда поторопитесь, а то мы, возможно, недолго здесь задержимся.
Немец казался добродушным, и Спыхала рискнул задать вопрос:
— А что они там делают? Солдат засмеялся.
— Э, ничего особенного. Поляки много патронов здесь растеряли. А нам собирать приходится. Евреи их собирают.
— Но ведь там стреляют,— сказал Спыхала.
— Не бойтесь,— немец засмеялся, на этот раз весьма неприятно.— Стрельба в воздух. Стреляют, чтоб те живее шевелились.
Когда повозка приблизилась к тому месту, где стоял грузовик, они увидели толпу евреев, вытаскивающих из канав ящики с патронами. Время от времени немецкий унтер давал команду, и солдаты вскидывали винтовки. Повозка уже проехала мимо, когда грянул очередной залп. Лошади рванули, Анджей оглянулся. Он увидел, что солдаты стреляют поверх голов несчастных жителей местечка.
— Пока что стреляют поверх голов,— сказал Спыхала.
Первая встреча с войной была вполне невинной, но Оля не могла избавиться от воспоминания об этом зрелище. Напуганные евреи украдкой бросали на них взгляды, когда повозка проезжала мимо, даже силились улыбаться. Один еврей помоложе подмигнул Оле, словно говоря: «Ну, на этот раз обойдется, пусть себе постреляют». Этот взгляд преследовал ее всю дорогу, и, когда они поздно ночью, уже за Венгровом, остановились на ночлег в какой-то придорожной избе у бедных оробевших крестьян, она долго неподвижно сидела на табуретке перед кухонным очагом и не могла произнести ни слова.
Спыхала подошел к ней.
— Вы устали? — спросил он.
Она не ответила. И лишь немного погодя спросила:
— Где мальчики?
— Выпрягают лошадей, их надо напоить и накормить. Иначе коняги завтра не потянут.
— Много ли мы проехали?
— Немного,— ответил Спыхала,— каких-нибудь сорок километров.— Что с вами? — спросил он, заметив, как Оля бледна.
— Да ничего. Только я все думаю: неужели этих евреев они потом расстреляли?
— Нет, пожалуй;— сказал Спыхала.— Они ведь им еще нужны, чтобы собирать патроны.
— Почему же наши все так побросали? — спросила Оля без всякого, впрочем, любопытства.
— Было тяжеловато. Удирать приходилось.
— Удирали, всюду удирали,— повторила Оля.— Я же видела, что делалось на шоссе, когда мы ехали из Варшавы.
— Не удивляйтесь,— с какой-то теплотой сказал Спыхала.
Изможденная крестьянка, которая когда-то, наверно, прислуживала в помещичьих домах и знала, как «господа кушают», вскипятила в чайнике воду. Она была очень растрогана, когда Спыхала, заварив чай из маленькой коробочки, полученной в Пустых Лонках, угостил ее горячим золотистым напитком. Потом все сидели на чистой половине, которую им отвели для ночлега. Здесь стояли две кровати. Решили, что Ромек будет спать на сеновале над конюшней, чтобы и ночью быть возле лошадей. Спыхала с Анджеем улягутся на одну кровать. Другая кровать — широкая, хотя и жесткая,— была предоставлена Оле. Над ней висели старые и новые образа, а также фотография хозяина в военной форме, который и сейчас, верно, где-то там защищал отчизну, так как в доме его не было и на все вопросы о нем хозяйка отмалчивалась и только вздыхала тяжко.
Оля и Спыхала сидели в горнице за столом, пили чай и ждали мальчиков, чтобы поджарить яичницу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203
По мере того как лошади трусили по шоссе, а когда останавливались, тишина полей охватывала путников, по мере того как Ромек все спокойнее погонял своих рысаков, возвращалось утреннее настроение, все снова почувствовали себя словно на прогулке.
Шоссе было пустынно — ни пешеходов, ни телег, ни автомобилей.
Лошади шли резво, даже после двух часов пути не похоже было, что они устали. Анджей и Спыхала вылезли из повозки и пошли полем размять ноги. До сих пор они не обменялись ни словом — ни когда ехали, ни сейчас, оставшись наедине.
На кое-где уцелевшие вдоль шоссе провода садились ласточки. Анджей удивился, что они еще здесь, что их не спугнула война.
Едва после привала повозка двинулась, как Анджей, оглянувшись, вскрикнул:
— Внимание, грузовик!
Ромек испугался и натянул поводья. Анджей успокоил егоз
— Ладно, ладно, он еще далеко, не тяни так, коней растревожишь.
Он то и дело оглядывался. Ромек свернул вправо, на обочину, чтобы дать дорогу грузовику.
Вскоре их нагнала большая серая машина. В кузове стоя ехали немецкие солдаты с винтовками в руках. Мелькнула военная фуражка шофера.
Когда грузовик обогнал их, они увидели, что солдаты конвоируют сидящих на дне кузова одетых в черное бородатых людей: грузовик был полон евреев.
— Куда они едут? — спросила Оля. Вопрос был чисто формальный, все равно никто не мог бы на него ответить.
Прямая линия шоссе видна была далеко впереди. Она постепенно поднималась в гору. Неожиданно грузовик остановился, и люди соскочили на обочину. Едущим в повозке не ясно было, что там происходит. Вдруг раздался ружейный залп, лошади навострили уши и рванулись, но Ромек удержал их.
— Что они там делают? — спросила Оля.
— Не имею понятия,— сказал Анджей.— Смотрите,— обратился он к Спыхале,— они их не расстреливают. Видите, евреи двигаются у шоссе, и довольно быстро.
Спустя минуту они наткнулись на выставленную охрану. Немецкий солдат задержал их движением руки. Ромек остановился, а Спыхала и Анджей спокойно подошли к немцу. Оле стало не по себе.
— Можно нам проехать? — спросил Спыхала, не дожидаясь, когда немец заговорит с ним.
Тот задумался.
— Езжайте,— решил он через минуту.— А куда едете?
— В Варшаву,— с оттенком торжества сказал Анджей,— nach Warschau.
— Тогда поторопитесь, а то мы, возможно, недолго здесь задержимся.
Немец казался добродушным, и Спыхала рискнул задать вопрос:
— А что они там делают? Солдат засмеялся.
— Э, ничего особенного. Поляки много патронов здесь растеряли. А нам собирать приходится. Евреи их собирают.
— Но ведь там стреляют,— сказал Спыхала.
— Не бойтесь,— немец засмеялся, на этот раз весьма неприятно.— Стрельба в воздух. Стреляют, чтоб те живее шевелились.
Когда повозка приблизилась к тому месту, где стоял грузовик, они увидели толпу евреев, вытаскивающих из канав ящики с патронами. Время от времени немецкий унтер давал команду, и солдаты вскидывали винтовки. Повозка уже проехала мимо, когда грянул очередной залп. Лошади рванули, Анджей оглянулся. Он увидел, что солдаты стреляют поверх голов несчастных жителей местечка.
— Пока что стреляют поверх голов,— сказал Спыхала.
Первая встреча с войной была вполне невинной, но Оля не могла избавиться от воспоминания об этом зрелище. Напуганные евреи украдкой бросали на них взгляды, когда повозка проезжала мимо, даже силились улыбаться. Один еврей помоложе подмигнул Оле, словно говоря: «Ну, на этот раз обойдется, пусть себе постреляют». Этот взгляд преследовал ее всю дорогу, и, когда они поздно ночью, уже за Венгровом, остановились на ночлег в какой-то придорожной избе у бедных оробевших крестьян, она долго неподвижно сидела на табуретке перед кухонным очагом и не могла произнести ни слова.
Спыхала подошел к ней.
— Вы устали? — спросил он.
Она не ответила. И лишь немного погодя спросила:
— Где мальчики?
— Выпрягают лошадей, их надо напоить и накормить. Иначе коняги завтра не потянут.
— Много ли мы проехали?
— Немного,— ответил Спыхала,— каких-нибудь сорок километров.— Что с вами? — спросил он, заметив, как Оля бледна.
— Да ничего. Только я все думаю: неужели этих евреев они потом расстреляли?
— Нет, пожалуй;— сказал Спыхала.— Они ведь им еще нужны, чтобы собирать патроны.
— Почему же наши все так побросали? — спросила Оля без всякого, впрочем, любопытства.
— Было тяжеловато. Удирать приходилось.
— Удирали, всюду удирали,— повторила Оля.— Я же видела, что делалось на шоссе, когда мы ехали из Варшавы.
— Не удивляйтесь,— с какой-то теплотой сказал Спыхала.
Изможденная крестьянка, которая когда-то, наверно, прислуживала в помещичьих домах и знала, как «господа кушают», вскипятила в чайнике воду. Она была очень растрогана, когда Спыхала, заварив чай из маленькой коробочки, полученной в Пустых Лонках, угостил ее горячим золотистым напитком. Потом все сидели на чистой половине, которую им отвели для ночлега. Здесь стояли две кровати. Решили, что Ромек будет спать на сеновале над конюшней, чтобы и ночью быть возле лошадей. Спыхала с Анджеем улягутся на одну кровать. Другая кровать — широкая, хотя и жесткая,— была предоставлена Оле. Над ней висели старые и новые образа, а также фотография хозяина в военной форме, который и сейчас, верно, где-то там защищал отчизну, так как в доме его не было и на все вопросы о нем хозяйка отмалчивалась и только вздыхала тяжко.
Оля и Спыхала сидели в горнице за столом, пили чай и ждали мальчиков, чтобы поджарить яичницу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203