Что случится, если люди увидят обеих Монни вместе? Как она сможет объяснить, что произошло? Да нет, никак…
Она подошла к дому и неохотно вошла в подъезд.
— Эй!
Монни испуганно подскочила и обернулась. Это был Бим, он прятался у дверей Стивенсов. Цвет лица мальчика не изменился, и он слегка дрожал.
— Она… она пошла наверх, — пробормотал он.
Ему незачем было уточнять, кто «она». Монни посмотрела на лестницу, её трясло, как и Бима. Что там делала та, другая?
Монни вновь припомнила всё то, что иногда приходило ей в голову, когда настроение бывало настолько поганым, что хотелось поколотить Стеллу за её вечные издёвки и специально нарушить хоть одно из надоевших правил, установленных в семье Джонсонов.
— Мне нужно посмотреть, что там делается, — пробормотала Монни, не столько обращаясь к Биму, сколько уговаривая саму себя.
— А она — она останется навсегда? — спросил Бим.
— Не знаю, — честно призналась Монни. Она стала подниматься по лестнице, прислушиваясь и не зная толком, что собиралась услышать.
Её ключ от квартиры лежал в кармане и дверь была заперта, однако девочка была почему-то уверена, что для той, другой Монни ни ключи, ни замки ничего не значат. Монни подёргала за ручку. Действительно, дверь заперта.
Позади она услышала какой-то шорох. Рядом с ней стоял Бим; такой смелости от него она не ожидала. В руках он сжимал свои подарки из почтового ящика.
— Может быть, — неуверенно начал он, — если мы их вернём…
Монни покачала головой.
— Я уже пыталась, — коротко ответила девочка и открыла дверь. Потом она немного постояла, прислушиваясь. Из квартиры не раздавалось ни звука. Тем не менее от этой тишины становилось ещё страшнее. Ей хотелось захлопнуть дверь и бежать без оглядки.
Но нет, нужно идти вперёд, увидеть, что её там ожидает.
В гостиной никого не было, и в спальне Джонсонов царил полный порядок, после ухода миссис Джонсон там ничего не изменилось. Монни вздохнула с облегчением. Миссис Джонсон так много говорила о чистоте и аккуратности, что временами Монни хотелось устроить в её спальне хорошенький кавардак. Но её собственная комната — вернее, комната Стеллы, — что происходило там?
Монни заставила себя протянуть руку к двери и со страхом распахнула их настежь. Зрелище, которое предстало её глазам, можно было описать только одним словом: катастрофа!
Комната выглядела так, как будто кто-то задался целью учинить самый страшный разгром. Бутылочки и баночки, стоявшие на трюмо, были сметены на пол, обе постели разворошены, шкаф открыт и одежда вся валялась на полу. На голой кровати Стеллы сидела, поджав под себя ноги, другая Монни. Она ела шоколадные конфеты, обеими руками доставая их из коробки, которую вчера принесла Стелла. И при этом ещё гнусно ухмылялась.
— По-моему, очень даже неплохо. Что скажешь? — спросила она. — Как раз то, что мы хотели сделать, когда мисс Длинный Нос так разоралась по поводу своих старых духов. А теперь мы их вылили в раковину! И посмотри, что мы сделали с её одеждой, с её модными штучками-дрючками!
Липким от шоколада пальцем она указала на гору мятой, перепачканной одежды. А на самом верху Монни с ужасом увидела новое платье Стеллы, оно было измазано губной помадой и тенями для век.
— Нет! — закричала Монни, отказываясь верить своим глазам.
Другая Монни рассмеялась.
— Да! Подожди, ещё увидишь, что мы натворили на кухне! «Монни, когда помоешь стаканы, не забудь их потом убрать!» — она проговорила это совсем так, как миссис Джонсон, уставшая повторять, что нужно делать. — «Дорогая моя, домашнее задание нужно делать вовремя. Не забудь надеть тёплый свитер. Послушай, Монни, у тебя неважные оценки. Может быть, ты постараешься учиться получше? Монни, у тебя видна нижняя юбка. Надень другую. И…» — Монни из зеркала засунула в рот сразу две шоколадки, и всё остальное она пробубнила с набитым ртом. — «Нет, ты не останешься смотреть „Чемпионов“. Нет, Монни, эти джинсы носить нельзя, это полное безобразие. Монни, оставь Бима в покое! Монни, ты опять копалась в вещах Стеллы? Монни, перестань — перестань — перестань…»
— Замолчи! — закричала Монни. Все это она действительно часто, слышала и действительно каждый раз приходила в ярость.
— Всё время к нам придираются, — заявила Монни из зеркала и отшвырнула пустую коробку из-под конфет. — Ведь правда, они всё время к нам придираются? Ну, так мы им покажем, ещё как покажем!
— Это ты сделала, — сказала Монни, — а не я!
— Ты, я — какая разница, — ответила другая Мони. Она взяла с кровати незакрытый тюбик губной помады, хлопнулась на живот, лицом к стене, и принялась выводить на ней каракули. Но тут ярость пересилила страх, и настоящая Монни бросилась на пришлую и ударила по руке.
Но её кулак свободно прошёл сквозь руку другой Монни, как будто той и в помине не было.
— Ты не настоящая! — торжествующе закричала Монни.
— Ещё какая настоящая, — возразила та. — Я тоже Монни. И я могу это доказать. Помнишь…
Монни слушала и вспоминала. Все плохое, что с ней случалось — книги из библиотеки, тот раз, когда её не пригласили на праздник, хотя всех остальных пригласили, и другой раз, когда она скопила деньги на покупку куклы Барби, а ей пришлось заплатить за разбитую вазу, и ещё… Всё то, что причиняло ей боль и приводило в ярость — ничего не было пропущено.
Ей хотелось закрыть уши, как закрывают глаза, чтобы не видеть какую-нибудь гадость, но приходилось слушать.
— Они могут делать, что хотят, ведь правда? — продолжала Монни из зеркала; она все так же улыбалась, но это была гримаса ненависти. — И ты им запретить не можешь! Ты уже давно хотела проделать все это, — она указала на царивший в комнате беспорядок.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33