То же самое произошло и с третьей, но после неё Элири подозвала Маурин. В этом последнем случае вспышка света стала слишком слаба. Кто знает, может быть, четвёртая фигура сумеет причинить вред Маурин? Теперь настала очередь Джеррани. Он широкими шагами подошёл к четвёртой фигуре, обхватил её руками, и свет вспыхнул снова.Фигура рассыпалась, за ней — пятая и шестая. Стоя над грудами серой пыли, друзья изумлённо смотрели друг на друга.— Его не было среди них! — горестно воскликнула Маурин. — К чему тогда эта иллюзия?— Чтобы отвлечь и задержать нас, — мрачно ответил Джеррани. — Зря лорд Тьмы не станет расходовать силу, которую вытягивает из Ромара, а то ему самому ничего не останется. Может быть, он надеется, что поймает нас в ловушку иллюзии и сбежит, прежде чем мы доберёмся до Ромара. — Его лицо приняло твёрдое выражение, он решительно сжал губы. — Пошли!Они быстро зашагали по коридору, а серая пыль позади них зашевелилась и исчезла. Догадка Элири оказалась верна — даже одно прикосновение Света способно воздействовать на Зло. Если внутри этих фигур и в самом деле был дух Ромара, он просто освободился и вернулся в своё истинное тело. Однако теперь сила, которой одарил их её далёкий предок, дремлющий в Башне, оказалась почти полностью исчерпана.Джеррани упрямо шёл вперёд, стиснув зубы. Ох, до чего же надоели ему все эти детские игры! Где-то внутри мрачной Башни держали в заточении его брата-по-мечу. Мучили и использовали, выкачивая из него силы. Он найдёт Ромара, освободит его, вернётся с ним до-мой. А тот, который обитает здесь… Зубы Джеррани приоткрылись в зловещей усмешке; независимо от исхода, тот, кто обитает во Тьме, горько пожалеет обо всём этом.— Постой, постой! — тяжело дыша, воскликнула Маурин у него за спиной.Он пошёл медленнее, давая ей возможность нагнать его.— Джеррани, Элири кажется, что нам опять морочат голову, заставляя идти не в ту сторону.Гнев нахлынул на него. Вечно эта женщина во все вмешивается! Не подай она пример Маурин, та, возможно, и не настаивала бы на том, чтобы отправиться вместе с ними. Именно Элири подвергла такому чудовищному риску его жену и обманным путём заманила их сюда, где Зло совсем рядом и с лёгкостью может расправиться с ними. Элири… С искажённым от гнева лицом Джеррани бросился на девушку. Однако она заметила, что в глазах у него с каждым мгновением все ярче разгорался безумный блеск, и отпрыгнула назад, выхватив из ножен кинжал. Джеррани споткнулся, и прежде, чем ему удалось восстановить равновесие, лезвие коснулось его лба.Боль пронзила мозг, и Джеррани застонал, но взгляд его прояснился.— Что я натворил? Ох, боги! Прости меня, Элири.Она продолжала прижимать к его лбу серебряный кинжал. Мягкое свечение лезвия успокаивало и утешало.— Возьми его и помолись Свету.Джеррани взял в левую руку её кинжал, свой — в правую и приложил оба лезвия к вискам. Их острия сошлись вместе, образуя две стороны треугольника. Джеррани закрыл глаза, и из места соединения брызнул свет. Маурин хранила молчание, пока он снова не открыл глаза. Тогда она взмахом руки указала на протянувшийся между ними и Элири тонкий луч света.— Мне кажется, ты прощён.— Думаешь, это знак? — Он смущённо посмотрел на Элири. — Умоляю, прости меня. Я разозлился на то, что здесь творят с моим братом-по-мечу. И, видимо, этот гнев послужил точкой опоры для Зла. Оно исказило моё сознание, и возникло ощущение, что ты — виновница всех бед.Его выходка, конечно, рассердила Элири, но она понимала, что за ней стояло. Ещё одна попытка врага расколоть их единство. Если бы она не простила Джеррани, это означало бы лишь, что теперь настала её очередь поддаться воздействию Зла.Девушка протянула руку и дружески сжала его пальцы:— Я все понимаю; это не твоя вина. Мы все здесь для того, чтобы освободить того, чья судьба нас волнует.Джеррани с неожиданно вспыхнувшим интересом встретился с ней взглядом. Он не произнёс ни слова, но Элири заметила его удивление. Она гордо вскинула голову. Да, она тоже волнуется за судьбу Ромара, но это её и только её дело.Она едва сдержала улыбку. Волнуется — это ещё очень мягко сказано. По правде говоря, она готова или освободить Ромара, или умереть во время этой попытки. Однако сейчас было не время рассуждать, в том числе и о том, какие чувства он испытывает по отношению к ней. Пусть сначала Ромар обретёт свободу, тогда можно будет поговорить и о будущем.Некоторое время луч света указывал им путь, но быстро ослабел и погас.Маурин достала свой кинжал:— Его мы пока не использовали. Может быть, он нам поможет.Она поднесла кинжал к своему лбу, сосредоточенно удерживая в сознании лицо брата. Луч возник снова, отчётливо различимый, но слабый. И тем не менее у них опять был проводник.Все тут же рванулись с места — кто знает, как быстро угаснет и этот луч? Когда он тоже исчез, они как раз оказались на пересечении коридоров.— Великий, и куда теперь? — пробормотала Элири себе под нос. — Давайте попробуем ещё кое-что. Возьмёмся за руки, вот так. И будем думать о Ромаре. Попытаемся прорвать заградительный барьер и установить связь с ним.Они стояли, взявшись за руки, с бледными, испачканными лицами. И Ромар действительно возник перед ними. Подлинный Ромар, как показалось Элири. Не путешественник с вечной улыбкой на устах, каким он запомнился своей сестре, и не воин, облик которого мог бы вызвать из хранилища памяти Джеррани. На бледном лице этого человека отчётливо проступали следы боли и усталости. Одежда выглядела настолько изношенной и грязной, что вызывала отвращение, и все они, как ощутила Элири, не смогли скрыть от Ромара этого чувства.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98