Вспыхивали искры, пламя разгоралось, а когда появлялась струйка дыма, три женщины склоняли головы и глубоко вдыхали вязкий аромат.Потом волшебницы взялись за руки, закрыли глаза и принялись тихонько покачиваться. Старшая из них провозгласила:— Коли это в женской власти — то вперёд!
В ту ночь ни один луч не проник в чащу леса. Сияние луны не коснулось Камня, лишь тонкие отблески потревожили его поверхность. И всё же Ветер крепчал — лихим жеребцом, охраняющим табун, пронёсся он по долине и застыл как вкопанный, готовый в любой миг дать отпор силам зла.Невидимые никому, даже лесному люду, в тенях двигались тени. Ветер взволнованно шелестел и всё же не приближался к тем, кто стоял у монолита и вглядывался в Камень, будто высматривая на нём таинственные письмена. Призрачные тени воздели руки в почтительной мольбе.Искры на Камне очертили силуэт женщины в туманной маске.— Вы взываете к той, кого больше нет. — Холодом повеяло от этих слов, и вопрошавшие испугались отказа.— Были те, кто служил тебе до последнего своего вздоха. — Говорившая, казалось, ничуть не смутилась, даже, напротив, вознамерилась спорить. — Та, за которую мы молим, плоть от их плоти и кровь от их крови.— Та, кто моей крови и плоти, здесь, под моим покровительством, и ей ничто не грозит. — От первого голоса повеяло ещё большим холодом. — Смертная дева, за которую ты просишь, даже не принесла мне своего первого подношения.— Её ли в том вина, о великая? Ты знаешь все — прошлое, настоящее и будущее. Или ты утверждаешь, что тебе ничего не ведомо? Она последняя из рода (если не считать того, кто во власти Эразма), хранившего лунное святилище во времена, когда беспечные и самонадеянные люди о нём позабыли. В дщери долины скрыто семя таланта, хотя из тьмы невежества показался лишь первый зелёный росток. Неужели ты отдашь на растерзание сыну Тьмы эту девочку, последнюю искорку Света?Повисла тишина, нарушаемая лишь шелестом Ветра.— Что ж, слушайте. — Лицо, скрытое вуалью тумана, почти нехотя повернулось к той, что отважилась ходатайствовать за смертную девушку. — Жители Стирмира должны сами отстоять свою свободу, и тебе это известно. Девушке досталось не меньше, чем её собратьям. Если она способна противостоять Ночи и пробить дорогу Свету, я её поддержу. Ничего больше не обещаю…Силуэт на Камне растаял, секундой позже исчезли и тени.Три женщины в покоях волшебницы Вестры открыли глаза. Первой заговорила младшая:— Сны… вот что укрепит и направит дщерь долины, и посылать их должен не мужчина, пусть даже исполненный Света, а мы, женщины. Пробиться внутрь башни не так-то просто; до Церлин, как и до Фогара, дойдут лишь бессвязные обрывки. Но Хараска и Ларларна заложили фундамент — посмотрим, что мы сумеем на нём выстроить!
В ту ночь картины, возникавшие перед внутренним взором Церлин, казались на удивление ясными и чёткими. Дважды девушка чувствовала, что понимает обрывки заклинаний, ранее ей неведомых. Догадайся о происходящем Эразм, и Церлин будет в страшной опасности. Чёрный маг выпьет её жизненные силы без остатка ради мельчайшей капли магии. Но столь жуткая участь не пугала Церлин: страх с самого детства был её верным спутником.Спутником.Церлин замерла. Как часто ей говорили о Ветре и его источнике — почудилось ей или как раз в этот миг она ощутила его нежное прикосновение к коже, смрад темницы отступил перед чем-то свежим и бодрящим, омывающим тело и разум?— Ветер? — внезапно осмелев, прошептала девушка.Ответа не было. Конечно, вполне возможно, что тщетную надежду решил пробудить в ней Эразм.Даже талант, рождённый от Света, способен питаться ненавистью. Сердце Церлин вспыхнуло тем огнём, который, вырвись он наружу, мог бы спалить гадкое пристанище чародея дотла — так фермеры выжигают поля, чтобы уничтожить сорняки. Однако те же землепашцы говорят: «Нельзя войти в хлев и не запачкать ног». Сражаться с Эразмом его оружием — значит принять и укрепить законы Тьмы. Ступив на путь борьбы со злом, надо быть осторожной как никогда в жизни, иначе Тьма заглушит тот огонёк Света, что ещё теплится внутри. Исполненная решимости, Церлин открыла глаза и взглянула во мрак, заполнивший подземный каземат. Пленница могла рассчитывать лишь на собственные силы да на осколки дара, и, раз уж так вышло, пусть всё будет, как будет, однако игра пойдёт по правилам, установленным ею, а не Эразмом. Руины Фирта давно засыпаны землёй? Хорошо, но она из этого дана и сохранит ему верность до конца.
Окружавший сумрак, казалось, наполнился тенями. Первый страх Церлин, решившей, что это новая пытка повелителя Тьмы, быстро рассеялся, хотя она знала, что это его волей призрачная стена отделила её от неведомых помощников.Девушка встала, и цепь с лязгом натянулась. Разум в смятении воззвал к дару, который Церлин использовала лишь с двумя наставницами и с тех пор старательно в себе подавляла.— Кто вы? — спросила она и в беспомощном гневе поняла, что опутавший её магический щит затуманил разум и слух.Тени мерцали и покачивались, становясь то более отчётливыми, то совсем призрачными. Неспособные общаться с ней привычными способами, они отчаянно пытались что-то сообщить. Эти существа явно принадлежали к Свету, тут не ошибся бы ни один обладающий даром.Вдруг помимо теней перед Церлин появились два лица, не связанные с самими тенями, но как будто спроецированные посредством магического искусства. Одно принадлежало девушке примерно её лет, рождённой явно не в этом загубленном краю. Лицо не выражало ни страха, ни мольбы, ни ненависти; напротив, в огромных глазах светился восторг, будто незнакомка созерцала некое чудо.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67