Она помолчала в нерешительности.— Я не хотела обидеть тебя или повредить, обращаясь к ним. Но они ответили на мое приветствие без всяких опасений, и я решила, что поступаю правильно.— Но ты скрыла от нас твою способность общаться с ними, — заметил он.— По привычке. Я это от всех скрываю. Но я не пыталась скрыть злое намерение или дело.— В это я верю, — сказал он немного погодя. — Значит, ты можешь общаться со всеми теплокровными. А как с теми, у кого кровь холодная?— Немного могу с чешуйчатыми и теми, кто живет и на суше и в воде, но у меня почти нет контакта с насекомыми, рыбами и другими подобными созданиями.Она ответила и на его невысказанный вопрос.— Мысли людей читать я не умею. У Тарлаха хватило самообладания скрыть свое облегчение.— Ты не вступаешь в дружбу с отдельными животными, как мы со своими крылатыми братьями и сестрами? — спросил он.Она покачала головой.— Нет. Все общаются со мной, но никто не становится другом. Ваши соколы действительно сами выбирают воина себе в друзья?— Да, они как только вылупятся из яйца, начинают дружить с одним из нас. Другие животные не имеют с нашей стороны такого отношения. Попробуй сама сделать первый шаг. Выбери животное, которое можешь уважать и любить, и обратись к нему. — Он помолчал. — Лучшим выбором была бы кошка. Ты сама об этом говорила. Кошки не только предпочитают жить с людьми, к ним можно относиться с любовью. И тебе не придется открываться перед другими. — Тарлах улыбнулся. — Они маленькие. Это большое преимущество, если ты хочешь, чтобы друг был с тобой рядом всегда и везде.Уна рассмеялась.— Хорошо сказано, птичий воин! Я это запомню. — Она стала серьезной. — А что касается остального… Если такая дружба возможна, я сделаю все, чтобы добиться её и быть достойным другом.Теперь их молчание стало совсем другим, дружеским, всегда готовым превратиться в оживленный разговор, особенно при виде красивой местности.Они находились в горной внутренней части владений, и, зная, что фальконеру нравятся такие места, Уна выбрала маршрут по крутому склону к утесу, откуда открывался вид на много миль вокруг. Еще более высокие вершины скрыли от них океан, но скалы и леса, крутые горные луга, заросшие вереском, утесником и папоротником, небольшие быстрые ручьи, питающие невероятно чистые и прозрачные озера, низины, зеленые от свежей травы и болотной поросли, — все это было величественно само по себе и не менее прекрасно, чем знакомый облик моря.Сила эмоций, охвативших Тарлаха, вызвала у него легкое ощущение вины, как будто он предавал Гнездо и все то, что означала их погибшая крепость.Чтобы подавить это ощущение, он резко заметил:— Есть гораздо более высокие горы.— Вероятно, и величественнее, — согласилась она, — но я думаю, что не смогла бы полюбить их больше, чем эти. Они мои друзья с детства, и их красота стала моим мерилом всего прекрасного.Он заставил себя расслабиться. Уна ничего плохого ему не сделала. Она не виновата в его слабости и в тех затруднениях, которые он испытывает.— Со мной то же самое, — сказал он. — Я родился на высокогорье, оно и сегодня притягивает меня. — Фальконер легко и естественно улыбнулся. — Но здесь и океан сумел наложить на меня свои чары, чего никогда не случалось раньше.Он посмотрел на нее.— Твоя крепость обладает очарованием, леди. Нужно в этом признаться.Женщина огляделась вокруг.— Да, — ответила она, — очарование вселяет спокойствие в сердце.Уна смотрела на свою долину, а командир наемников — на нее. Она, заметив направление его взгляда, с некоторым удивлением взглянула на него.— Что-нибудь не так?Он чуть покраснел, потому что не сознавал, как внимательно её разглядывает.— Нет, леди. Я думал о твоем отношении к своей земле, — торопливо добавил он. — Оно весьма необычно.— Неужели оно такое странное? Мне кажется, его разделяет большинство владельцев долин.Тарлах покачал головой.— Нет, — медленно возразил он, — это не так, по крайней мере, у тех, с кем я был знаком. Они смотрят на свои владения глазами правителей, земледельцев, пастухов и, естественно, солдат. Они видят в них свой дом, свои корни и любят за это. А ты смотришь на мир как влюбленная.Неожиданный резкий порыв холодного ветра заставил его посмотреть на небо. На голубом куполе появились темные тучи.Тарлах вздохнул про себя. В этих горах бури случаются неожиданно, и, судя по этим тучам, они не успеют вернуться в башню до её начала. Придется искать где-нибудь убежище и переждать непогоду. Это лучше, чем продолжать путь и промокнуть под дождем.Он повернулся к своей спутнице.— Поедем или поищем убежище?— И то и другое. Наша цель уже близко, и там есть подходящее укрытие.Едва кончив говорить, она послала лошадь вперед, миновала вершину и начала быстро спускаться по противоположному склону. Эта скорость испугала бы многих закаленных мужчин.Воин несколько мгновений смотрел ей вслед, потом последовал за ней. Каковы бы ни были другие её способности, Уна из Морской крепости справляется с лошадью лучше всех, кого он знает.Они довольно долго скакали галопом, наконец лошадь Уны перепрыгнула, почти перелетела через высокую живую изгородь и исчезла с глаз. Через несколько секунд Тарлах присоединился к ней.Он с удивлением осмотрелся. Они находились на небольшом поле, со всех сторон окруженном высокой растительностью. Через самый низкий участок этой ограды они и перескочили. Трава высокая, здесь явно никто не обитал, и внимание воина привлекла высокая стена из растений. Непрерывной сплошной массой возвышались остролист, фуксия, горный ясень и рододендрон, а вереск, ракитник и почти бесконечное разнообразие более мелких растений, многие с яркими цветами, закрывали промежутки между большими деревьями.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59