Но в другое время она думала, что заблудилась и движется не вперед, а назад.
И всегда перед ней открывалась тропа. А цветок в руке горел все ярче, спасая ее от тьмы. Она страстно хотела вернуться к дереву, хотя опасалась, что это невозможно. Наконец она начала спотыкаться и поняла, что идти дальше не может.
Она упала спиной к холму и вытянула усталые ноги. Копье положила у ног, руки на колени, тут же лежал цветок, теперь полностью раскрывшийся, сверкающий собственным светом, пульсирующий так, словно он дышит в такт работе ее легких.
Сколько же она держится -- без пищи и воды? Не хотелось думать, что завтра утром нужно будет продолжать путь. Она решительно обратилась к своему умению жить только настоящим, не думая о будущих опасностях.
Невозможно заставлять себя еще что-то делать сегодня. Невозможно бороться со сном, от которого закрываются глаза, тело становится тяжелым и неподвижным. Бриксия закрыла глаза, чтобы не видеть окружающих холмов.
Цветок теперь лежал у нее на груди. Неужели он действительно подстраивается под такт ее дыхания и биения сердца? Бриксия не могла об этом думать. Но постепенно ее дыхание успокоилось, чередования света и тени стихли, девушка уснула глубоким сном.
Видела ли она сны? Бриксия не могла бы сказать. Какое-то смутное воспоминание у нее сохранилось. Она видела Куниггод в месте Древних -- Куниггод лежит, она не мертва, спит, спит, как сейчас ее собственное усталое тело, но в каком-то ином и более важном отношении она не спит. И Куниггод -- вернее, та ее сущность, что важнее тела, -- видит Бриксию. Бриксия не может вспомнить, желает ли ей Куниггод добра, ничего не помнит. Но что-то важное произошло между ними, да. В этом она уверена.
Она открыла глаза. Тьма ночи отступила от ее тела, ее удерживает на расстоянии свет цветка. Небо затянуто тучами,не видно даже звезд.
Бриксия долго лежала. Потом то, что пробудило ее, снова проникло в сознание. Она встала на колени, одной рукой нащупала копье. Тело, казалось, больше не принадлежит ей, оно должно выполнить какое-то задание.
Девушка встала и пошла. Цветок освещал землю только на один-два шага. То, что, возможно, ждет в темноте, оставалось скрытым. Но она должна идти по тропе, и необходимо торопиться. Бриксия поискала в себе причину этого. Может, ей нужно догнать остальных? Или просто не нужно задерживаться в опасной местности. То, что однажды завлекло ее в ловушку, может сработать снова.
Во тьме раздавались странные звуки. Сначала она решила, что это птицы, потом -- что полузмеи, каких она видела в пустыне. Еще, может быть, жабы... В темноте может таиться столько опасностей, что не перечислишь и за дни.
Но чем больше она вслушивалась, тем больше удивлялась. Как будто кто-то, за пределами слуха, что-то говорит. Много голосов, некоторые высокие, другие низкие и сильные. Бриксия напрягалась, стараясь разобрать хоть слово. Но хоть шла она быстро, к говорящим не приближалась. Ее влекла надежда отыскать дерево.
Как будто жизнь долины сопровождает ее, оставаясь за пределами прикосновения, в тени. А может, она сама тень, оторванная от реального мира.
Ночью можно представить себе все что угодно. Особенно если кружится голова от голода и жажды. Может, подействовал и запах цветка: ведь сок и плоды растений могут усыпить и даже лишить разума неосторожного.
Бриксия шла и прислушивалась, а голоса оставались недосягаемыми и непонятными. Иногда ей казалось, что холмы прикрывают развалины крепостей, и шепчут во тье души тех, кто жил здесь когда-то. О таких вещах рассказывают легенды.
Странно, но никакого страха она больше не испытывала. Как будто цель, к которой она стремится, окружила ее непроницаемым покровом. Направо, потом налево -- тропа все время поворачивает. И повсюду вокруг темнота.
Шла ли она весь остаток ночи? Бриксия впоследствии не могла сказать. Не знала она, и сколько времени проспала, прежде чем пошла. Теперь она механически переставляла ноги. Даже не пыталась рязглядеть, что впереди; воля, двигавшая ею, подавила ее волю.
Вначале она не заметила, что местность вокруг изменяется. Холмов стало меньше, но те, что оставались, показались ей гораздо выше. Потом древко копья, которым она пользовалась как посохом, уперлась не в мягкую землю, а во что-то твердое, и звон пробудил ее от полусна.
Бриксия подняла голову. Небо посветлело. Девушка опустилась на колени, принуждение, которому она подчинялась, отступило. Свет цветка упал на поверхность перед нею. Широкие каменные плиты, плотно прижатые друг к другу. Дорога. Покрытая тонким слоем почвы. И на этой почве отчетливо виден след кошачьей лапы. Словно оставлен он здесь сознательно.
7
Бриксия чуть ли не робко коснулась пальцем этого следа. Он реален, это не обман зрения в тусклом свете утра. Ута... если этот след оставила Ута, значит Бриксия вырвалась из ловушки, хоть на время. Она заторопилась. Теперь она сможет отыскать остальных, не будет одна в таком месте, где у нее для защиты только цветок.
Бриксия с трудом встала и пошла дальше. Цветок снова закрывался, но медленнее, чем открывался. Он по-прежнему освещал тропу. Девушка искала другие следы, оставленные Утой на участках мягкой почвы.
Холмы больше не окружали ее. Появилось кое-что другое -- кустарники, которые она узнает. Они колючие, но ветви их увешаны ягодами. Бриксия набила рот ягодами, чувствуя, как их сок утоляет голод и жажду. Она жадно ела, не обращая внимания на царапины, срывала темные ягоды с ветвей. Не очень хорошая пища, плоды маленькие и кислые. Но в этот момент девушке казалось, что никогда на пирах она не пробовала ничего вкуснее.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39