И этих затрапезных плащах они отправились в Майнц, чтобы успеть туда к пасхальной неделе. В это время город заполонили пилигримы, пришедшие туда, чтобы поклониться святым мощам. От них Юон и узнал печальное известие.
Оно заключалось в том, что по окончании пасхальной недели император торжественно поклялся в присутствии всей знати, что казнит всех бордоссцев, а вместе с ними и герцогиню Кларамонду. От этих слов у Юона похолодело в груди. Бернар настойчиво просил Юона, чтобы тот отправил его обратно в Клуни, чтобы Бернар привел с собою в Майнц подкрепление, при помощи которого они смогли бы сделать отчаянную вылазку, чтобы освободить герцогиню.
Но Юон ответил отрицательно, ибо он постоянно думал об услышанном от паломников известии, и в его сердце все-таки затеплилась крохотная надежда.
– Мы очень долго воевали, – сказал он Бернару. – И убили очень многих людей. Но эти люди были язычниками и не относились к нашей расе и вере. Если мы пойдем на императора с обнаженными мечами, то разразится жесточайшая война, и погибнет много ни в чем не повинных людей. Поверь мне, друг, от этого никто не выиграет. Так успокой свою горячую кровь и выслушай меня. По традиции император приходит на мессу и по ее окончании обещает тому, кто первый попросит его о любом благодеянии, обязательно выполнить его, ибо сам он поклянется в этом перед алтарем.
Так вот я и задумал ночью пробраться в церковь и занять там место рядом с тем, где утром будет стоять император. И если Богу будет угодно, то первым, кто попросит его о благодеянии, окажусь я. И император не осмелится отказать мне, если он не хочет нарушить клятву на глазах христиан со всего мира!
И Юон сделал, как задумал. Он снова облачился в одеяние титулованного рыцаря, только не привел в порядок волосы и не вымыл лицо и руки. И поверх всего надел плащ нищего. Затем он вошел в собор и спрятался неподалеку от того места, где будет стоять император. Там он и провел остаток ночи, истово молясь Господу об успехе своего предприятия.
Ранним утром император вместе с придворными явился послушать мессу и краем глаза заметил нищего, стоящего в тени, а в самом начале мессы Юон вытащил из-под плаща четки. Бусины на этих четках были вырезаны из драгоценных камней в золотой оправе, а крест – сделан из слоновой кости. И император, очень любивший драгоценности, когда увидел четки, страстно захотел завладеть ими. Поэтому, когда месса закончилась, он не сдвинулся с места, а поманил к себе Юона.
– Откуда у тебя такое сокровище, паломник? – спросил он.
– Из далеких земель, ваше величество, и я получил эти четки из рук самого Папы Римского.
С этими словами Юон поднес четки к глазам императора, которые загорелись от жадности.
И тут герцог решил поставить все на карту и произнес:
– Ваше величество, в Майнце поговаривают, что в пасхальное утро вы обещали исполнить любое желание того, кто первый попросит вас о нем. Неужели это правда?
Удивленный император отвечал:
– Да, паломник, это сущая правда!
– Тогда я попрошу вас об одном благодеянии, ваше величество!
Эти слова Юон произнес не голосом смиренного паломника. Он сказал их громко, с гордо поднятой головой, и они звонко прозвучали на весь собор.
– Что ж, проси меня, о чем пожелаешь, – медленно промолвил император, ибо уже чувствовал, что за словами незнакомца скрывается нечто большее, чем простая просьба.
– Освободите герцогиню Кларамонду и всех бордоссцев, томящихся в тюрьме по вашей воле, и поклявшихся мне в вечной дружбе!
Захваченный врасплох император вздрогнул, и его лицо стало белее свежевыпавшего снега.
– Кто ты, дерзкий человек, который посмел просить у меня такое?
И тут Юон сбросил с себя плащ нищего и откинул назад волосы. И хотя лицо и руки его были грязны, император смог разглядеть правильные черты его лица и тотчас же понял, что разговаривает с принцем по плоти и крови. А юноша чистым и звонким голосом произнес:
– Я – Юон, герцог Бордосский!

Глава 16, повествующая о том, как Юон заключил мир с императором и принимал посланца короля Оберона

Император был настолько изумлен, что на некоторое время лишился дара речи. И пока голос возвращался к нему, он вспоминал о клятве и понял, что должен выполнить желание Юона. А молодой герцог произнес:
– Мы пролили много крови, ваше величество. Но знайте, я провел этот год в лишениях и отчаянии. И, попав на Святую Землю, сражался, чтобы освободить Могилу Господа нашего Иисуса от осквернения ее нечестивцами, и там же помолился, что Бог прости мне все мои прегрешения. Посему я смиренно прошу вас: давайте заключим мир и в день Воскрешения Господа нашего перед этим святым алтарем поклянемся в вечной дружбе.
От этих слов словно камень упал с души императора и суровые морщины его разгладились. Заметив это, Юон, воспрянул духом и продолжал:
– С самого рождения я был преданным вассалом короля Франции. Но в час моей жесточайшей нужды он не пришел ко мне на помощь, не послал ко мне ни одного человека с оружием в руках. Поэтому я вправе заявить, что моей присяге ему на верность пришел конец, и я больше не стану преданно служить ему. А Бордо, будучи небольшой страной, не сможет выстоять в одиночку. Поэтому я прошу вас, сир, пусть Бордо станет частью земель, принадлежащих вашей короне, и дозвольте мне преданно служить вашему величеству!
Растроганный до глубины души император поднял Юона с колен и пожаловал его поцелуем. И все окружающие возрадовались, ибо поняли, что в это мгновение несчастьям и горю наступил долгожданный конец.
Император распорядился устроить пышный праздник, и эта радостная весть дошла до тех, кто томился в его темницах.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43