– Да вот заскочили покурить, – кротко ответил Хват.
– Пили?
– После часу не пили.
– Выматывайтесь отсюда, да поживее! – приказал полицейский. И тут же: – Сядь! – отменил он предыдущий приказ. Сдернул с Хвата шляпу и уставился на его лицо.
– Тебя зовут Макманус?
– Не угадали, – сказал Хват. – И вовсе Петерсен.
– Хват Макманус или что-то вроде этого, – сказал полицейский. – Ты неделю назад пырнул одного парня в салуне Немчуры Майка.
– Да бросьте, – сказал Хват, уловив нотку сомнения в голосе полицейского. – Вы обознались, спутали меня с кем-то другим.
– Обознался? А ну пошли со мной, пусть на тебя еще в участке поглядят. Описание подходит к тебе точь-в-точь. – Полицейский запустил руку за воротник Хвата.
– Вставай! – заорал он.
Хват глянул на Руби. Она побледнела, ее тонкие ноздри трепетали. Пока мужчины разговаривали, ее быстрый взгляд то и дело перебегал с одного на другого. Надо же такое невезенье, думал Хват, чтоб Корригэн прохлаждался на морях, а он в одночасье и свел знакомство с Руби и потерял ее! В участке его как пить дать опознают. Вот невезенье так невезенье!
Но тут девушка вскочила и что было сил толкнула полицейского обеими руками. Тот выпустил воротник Хвата и попятился.
– Полегче на поворотах, Мэгуайр! – злобно завизжала она. – Убери свои грязные лапы от моего парня! Ты меня знаешь и знаешь, что я тебе плохого совета не дам. Не смей его трогать! Тебе не он нужен – за него я ручаюсь!
– Слушай, Фанни, – сказал полицейский, багровый от злости. – Ты потише, не то мне недолго и тебя замести. Тебе-то откуда известно, что мне другой нужен? И чего, кстати, ты с ним тут делаешь?
– Откуда мне известно? – сказала девушка, то вспыхивая, то бледнея. – Да я с ним, почитай, год как путаюсь. Это ж мой сожитель. Кому и знать его, как не мне. Что, по-твоему, я с ним тут делаю? Мог бы догадаться.
Она наклонилась и, взметнув юбками, сунула руку под черно-лиловый ворох оборок. Щелкнула подвязка – и на стол перед Хватом шлепнулась мятая пачка денег. Купюры лениво, как бы нехотя, распрямлялись одна за другой.
– Прячь монету, Джимми, и пошли, – сказала девушка. – Сдаю выручку, Мэгуайр, – объявила она полицейскому. – А ты получил свои всегдашние пять долларов на всегдашнем углу в десять.
– Врешь! – взревел полицейский, наливаясь кровью. – Теперь попадись мне только на моем участке, враз загремишь в кутузку.
– Кишка у тебя тонка, – сказала девушка. – И знаешь почему? Когда я тебе давала на лапу и сегодня, и на прошлой неделе, тому были свидетели. Так что лучше заткнись.
Хват бережно спрятал деньги в карман.
– Пошли, Фанни, – сказал он, – надо еще перекусить перед тем, как идти домой.
– Выметайтесь-ка отсюда оба, да поживее, не то я… – угрозы завершились невнятным бормотаньем.
На углу улицы они остановились. Хват молча отдал девушке деньги. Девушка не спеша опустила их в сумочку. На лицо ее вернулось то же выражение, с каким она входила сегодня к Руни, – она вновь взирала на мир с вызовом, недоверием и угрюмым удивлением.
– Похоже, я могу попрощаться с тобой прямо здесь, – сказала она уныло. – Ты уж, конечно, не захочешь больше встречаться со мной. Ну как, давай пожмем руки, мистер Макманус?
– Я б ни в жизнь не смекнул, если б ты не раскололась, – сказал Хват. – Зачем ты это сделала?
– Иначе б тебя как пить дать замели. Вот зачем. Это тебе не причина? – Из глаз девушки покатились слезы. – Ей-ей, Эдди, я хотела стать такой хорошей, что лучше не бывает. Мне опостылела моя жизнь, опостылели мужчины, мне хотелось умереть, и тут я встретила тебя. Мне показалось, что ты не такой, как все. А когда я увидела, что я тебе тоже понравилась, я подумала: вотру-ка я ему очки, прикинусь хорошей, а потом и впрямь стану хорошей. А когда ты сказал, что придешь ко мне домой, да после такого я б скорей умерла, чем пошла бы на плохое. Но что толку говорить? Так что, если хочешь проститься, давай простимся, мистер Макманус.
Хват подергал себя за ухо.
– Это я порезал Малони, – сказал он. – И полиция искала не кого другого, а аккурат меня.
– Да ладно, – сказала девушка безучастно. – Это мне без разницы.
– И потом насчет Уолл-стрита тоже все вранье, я ошиваюсь с одной шайкой в Ист-Сайде, и других занятий у меня не имеется.
– Да ладно, – повторила девушка. – Это мне тоже без разницы.
Хват приосанился, сбил котелок на лоб.
– Я б, пожалуй, мог устроиться к О'Брайену, – сказал он вслух, но как бы для себя.
– Прощай, – сказала девушка.
– Пошли, – сказал Хват. – Я знаю одно местечко тут поблизости.
Через два квартала они остановились у красного кирпичного особняка, выходящего в небольшой парк.
– Это что за дом? – спросила девушка пятясь. – Чего тебе там понадобилось?
С одной стороны парадной двери в ярком свете фонаря блестела медная табличка. Хват решительно потащил девушку вверх по ступенькам.
– Читай! – сказал он.
Девушка прочла надпись на табличке и испустила нечто среднее между стоном и воплем.
– Нет, нет, Эдди! Боже мой, только не это! Я не хочу, я не пойду, нет, нет! Отпусти меня! Нет, ты этого не сделаешь! Ты не можешь… Тебе нельзя! Теперь, когда ты все знаешь! Нет, ни за что! Уйдем отсюда скорее! О господи, да идем же, Эдди, прошу тебя, идем!
У нее закружилась голова, она пошатнулась, но Хват успел ее поддержать. Он нашарил правой рукой кнопку звонка и с силой нажал на нее.
Другой полицейский – прямо диву даешься, какой у них нюх на беспорядки! – проходя мимо, увидал нашу парочку и взбежал по ступенькам.
1 2 3 4 5 6