Добравшись до шатра, она окликнула мажордома.
– СкафБар! Вели рабам убрать это с пляжа и как можно скорее похоронить. Где-нибудь за старым земляным валом.
Заслышав ее голос, старый слуга торопливо выбрался из тени шатра, отряхивая песок со своего чарфрула.
– Будет исполнено, ваше величество, – отозвался он.
Воспоминания о мертвеце, прибитом волнами к берегу, целый день не давали покоя и без того измученной неприятностями последнего времени королеве. В конце концов, поломав голову, она придумала лучший, по ее мнению, способ избавиться от тела, чем простое погребение.
– Отвези его к одному человеку в Оттассоле, анатому, имя которого я тебе назову, – приказала она коротышке-мажордому, пригвоздив его к месту чистым и ясным взором. – Этот человек иногда покупает тела усопших для научных целей. Кроме того, ты доставишь для меня письмо, которое не предназначается анатому. Имей в виду, что говорить ему, откуда взялось тело и кто послал тебя, нельзя ни под каким видом, понимаешь?
– Как зовут человека, которому я должен отвезти тело? – спросил королеву СкафБар, воплощенная покорность чужой воле.
– Его зовут КараБансити. Упоминать при нем мое имя я запрещаю. Он хитер и заслужил этим известную репутацию.
Королеве, старательно скрывающей свое беспокойство от слуги, конечно же, было невдомек, что не за горами то время, когда в руках хитреца КараБансити окажется ее честь.
Под скрипучим остовом деревянного дворца скрывались подвалы, вырытые наподобие гнезда медоносного шмеля. Часть подвальных помещений заполняли уложенные ровными рядами ледяные блоки, выпиленные из ледника в далеком Геспагорате. Дождавшись захода обоих солнц, мажордом СкафБар спустился мимо ледяных штабелей на самое дно подвала, предусмотрительно держа лампу высоко над головой. Вслед за ним, уцепившись на всякий случай за полу его чарфрула, спускался мальчик-раб. Отлично научившись оберегать себя и сделавшись за годы скучной работы мастером мимикрии, СкафБар превратился в узкогрудого, сутулого, пузатенького человечка, чья незначительность была сразу же видна и понятна всем и каждому, отчего никому не приходило в голову возлагать на него тяжкие и обременительные обязанности. К сожалению, его защитное притворство не сработало. Королева поручила ему сложную задачу.
Добравшись до пола подвала, он надел лежавший там кожаный фартук и кожаные перчатки. Сбросив циновку, прикрывавшую один из штабелей льда, и перепоручив лампу мальчику-рабу, он вооружился тяжелым топором для колки льда. В два удара отделил один из ледяных брусков от его соседей.
Подхватив брусок обеими руками и прижав его к груди, мажордом вернулся к лестнице и, не переставая тихо бранить своего юного спутника, обвиняя его во всех смертных грехах, поднялся наверх и проследил, чтобы двери подвала снова тщательно заперли на ключ. Из темноты коридора навстречу им выскочили две устрашающих размеров охотничьи собаки, стерегущие дом. СкафБара и мальчика собаки знали и потому не стали поднимать шум.
Кряхтя под тяжестью льда, мажордом толкнул боковую дверь и вышел во двор. Навострив чуткое ухо, он с удовлетворением выслушал, как мальчик-раб закрыл и запер за ним дверь изнутри, как и было велено. Только после этого, удостоверившись, что все в порядке, он двинулся через дворцовый двор, держа путь к конюшням за деревянным сводчатым проходом.
Путь ему освещали звезды да еще редкие фиолетовые вспышки далеких зарниц. О том, что конюшни уже близко, он узнал, учуяв вонь навоза хоксни.
В темном провале дверей, за которым глухо бились крупами о деревянные стойла хоксни, его дожидался дрожащий конюший. В Гравабагалинене не было никого, кто бы чувствовал себя после заката спокойно – легенды об армиях мертвецов, с темнотой поднимающихся из могил и разбредающихся по городу в поисках людей своей октавы, передавались из уст в уста. Когда глаза мажордома еще больше привыкли к темноте, он различил внутри конюшни нескольких качающих головами хоксни.
– Ты запряг хоксни, как я велел, парень?
– Да.
По приказу мажордома конюший еще с вечера снарядил пару хоксни, установив им на спины дощатый помост с вместительной плетеной корзиной, какие использовали, чтобы перевозить продукты, для сохранения свежести которых требовался лед. Крякнув напоследок, СкафБар свалил льдину в корзину, дно которой было предусмотрительно выстелено стружкой.
– Пошли, поможешь принести покойника. И не вздумай воротить нос! И чтоб мертвяка на меня не ронял, понял, парень? Держи как следует.
Выловленное из моря тело лежало в углу конюшни в луже морской воды. Примерившись, они подняли мертвеца с пола, подтащили к упряжке, разом подняли вверх и устроили в корзине на глыбе льда. Вздохнув с облегчением, опустили крышку корзины и приладили задвижки.
– Холодный, как змея, – заметил конюший, вытирая руки о чарфрул.
– Мертвец он и есть мертвец – кто же любит с ними возиться? – отозвался СкафБар, снимая фартук и перчатки. – Нам еще повезло, что в Оттассоле подвернулся этот астролог.
Взяв правого хоксни под уздцы, он вывел упряжку из конюшни и скоро вышел за пределы дворца, миновав по дороге будку стражников, чьи усатые лица высунулись из бойниц и тревожно проводили его взглядами. Солдат, которых король поставил охранять королеву-изгнанницу, выбирали из самых старых и малонадежных. СкафБар тоже нервничал, он испытывал неуверенность в себе и какой-то щемящий страх, отчего не переставая озирался по сторонам. Любой звук, даже далекий шум морского прибоя, заставлял его вздрагивать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36