Утолив жажду и поудобнее усевшись на собственных пятках, викиль принялся выдавать государственные секреты.
ГЛАВА 8
Дворцовые тайны
После того, как взявшееся невесть откуда войско нанесло сокрушительное поражение косальцам и головы убитых врагов были сложены на главной площади Эль-Мехема в большую пирамиду, дабы вызывать в сердцах жителей ликование и гордость, Абу-Дастан предложил магу половину всех сокровищ, хранившихся в подвалах шахсарского дворца.
«Оставь у себя сокровища свои, – ответил колдун, приняв самый смиренный вид, – желания человека моих лет весьма ограничены. Кроме того, я дал обет смирения своим учителям. Дай мне лишь небольшую сумму, необходимую на незначительные переделки в моем скромном жилище, и на сем желания мои будут удовлетворены».
«Ты обладаешь духом истинного мудреца, – отвечал Абу-Дастан, весьма довольный умеренностью стигийца, – то, ради чего другие идут на подвиги и преступления, в глазах твоих не имеет никакой цены, но нас связывает непоколебимая дружба, скрепленная победой над извечными врагами мехемцев, и я сделаю все, что ты попросишь».
«Запомню твои слова», – сказал маг, и сказал это при свидетелях.
Тотчас было дано повеление хранителю шахсарской казны выделить необходимые средства и не жалеть ничего, для удовлетворения малейших прихотей спасителя Мехема.
– В силу своей должности, – говорил Абу-Гарим, – я надзираю за распорядителями работ, и потому не раз бывал с мастерами в пещере волшебника. Это только так говорится – пещера, на самом деле стигиец устроил в недрах горы настоящий дворец! Арр-Магарбан приказал иссечь в скалах несколько помещений, украсил их блестящими материями, кхитайскими вазами, пол выстелил гранитными плитами, и уставил комнаты роскошными диванами с горами самых мягких подушек, покрытых вендийскими тканями. «Я стар и хил, – говорил этот лицемер, – и не могу спать на жестком ложе, как в молодости. В конце концов, я заслужил в свои годы некоторые удобства».
Потом он приказал устроить купальню, снабженную всеми принадлежностями роскоши и неги, утверждая, что ароматные ванны необходимы старикам, чтобы смягчить иссохшие члены и успокоить болезненную тревогу мозга, измученного долговременными трудами и учением.
– Клянусь Кромом, – осклабился варвар, слушая викиля со все возрастающим весельем, – не иначе старичок решил пожить в свое удовольствие, прежде чем отправиться к Нергалу!
– Да не торопится он на Серые Равнины! – возмущенно воскликнул Абу-Гарим. – Все знают, что колдун владеет тайной эликсира, продлевающего человеческую жизнь. Стигиец крепок и может бегать так быстро, что и молодой не угонится. А все притворяется немощным старцем. Утверждает, что даже солнечный свет ему вреден. Потому приказал развесить в пещерах серебряные и хрустальные лампы, которые горят сами собой – посредством чудесного масла, приготовленного по старинным стигийским рецептам. «Лампады сии, – говорит, – крайне экономны и не требуют пополнения горючего материала. Их слабый свет позволит мне продолжать в уединении научные разыскания, коим я посвятил себя на благо людей…»
Между тем, несмотря на подобное самоотвержение, которым не переставал хвалиться стигийский чародей, отделка его убежища стоила огромных сумм. Казнохранитель, видя беспрерывное истощение сокровищницы, только хватался за голову, но, не смея ослушаться приказания шахсара, исправно выплачивал деньги работникам, поставщикам и художникам. Наконец, когда какой-то камбуец потребовал две тысячи золотых за чучело белой обезьяны, невесть зачем понадобившееся чародею, терпение казнохранителя лопнуло, и он отправился с докладом к шахсару.
Немедиец долго чесал бороду, после чего изрек слова, слышанные всеми присутствующими: «Да, не дешево стоят скромные желания нашего друга, но мы обязаны ему своим словом, а слово шахсара – дороже золота! Кроме того, безопасность Эль-Мехема, защищенного отныне от всякого покушения врагов, вдесятеро вознаградит нас! Отныне мы можем грозить любой державе и диктовать наши условия».
– Что-то я не слышал, чтобы мехемцам удалось превратить кого-нибудь в своих данников, – прервал рассказ викиля киммериец. – Впервые за все время они дерзнули обратиться с подобным требованием к дэви Вендии, да и то безуспешно. Говорят, посол Дастана до сих пор сидит в айодхийской темнице.
– Посол вернулся, о храбрейший, – с готовностью доложил Абу-Гарим, – ему удалось бежать.
– Да ну! – хмыкнул Конан. – Вот каналья.
– Говоря о том, что сможет грозить соседям, шахсар ошибался, – продолжил викиль. – Стигиец заявил, что его войско не может покидать границ княжества. Тогда они первый раз поругались с Дастаном. Немедийцу пришлось смириться с тем, что армия колдуна лишь защищает княжество, уничтожая проникнувшего в долину неприятеля. Это подтверждает мои слова о том, что игру ведет стигийский маг, а не человек, именующий себя повелителем Эль-Мехема.
– То-то Бравгард так старался заманить войска дэви к себе в пустыню, – пробормотал Конан так тихо, что мехемец его не расслышал.
Немедийцу пришлось довольствоваться тем, что в город потянулись купцы, привлеченные безопасностью торговли. Войска колдуна одержали еще несколько побед, и всякий раз головы поверженных врагов складывали на рыночной площади.
Убежище чародея вмещало все самое ценное, что ранее находилось в шахсарском дворце. Вельможи роптали, Дастан со своими людьми предался необузданному пьянству. Немедийцы вели себя в Эль-Мехеме как в захваченном городе, все более возбуждая ненависть жителей.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27